Стеклянный Дворец
Шрифт:
Один из митингующих бросил через окно буклет. Арджун подобрал ее и просмотрел первую страницу. Там были цитаты из Махатмы Ганди, в одной из которых говорилось: "Почему Индия во имя свободы должна защищать эту сатанинскую империю, которая сама является величайшей угрозой свободе?".
К этому времени Арджун уже чрезвычайно рассердился и издал злобное шипение.
– Идиоты, - сказал он.
– Я бы забил эту бумагу им в глотки. Могли бы найти и более полезные занятия, чем шляться по такой жаре.
– Следи за языком, Арджун, - оборвала его Ума с заднего сиденья.
– Надеюсь, ты в курсе, что я тоже должна была участвовать в этом марше. Не думаю, что стоит называть их идиотами. К тому же, что ты вообще об этом знаешь?
– Ну ладно...
– Арджун уже приготовился
– Думаю, Арджун прав, - сказал он.
– Эти люди - идиоты.
– Что? О чем ты говоришь, Дину?
– поразилась Ума.
– Я говорю о фашизме, - ответил Дину, - и о том, что сейчас самое важное - бороться с ним. Потому что если и правда начнется война, то она не будет похожа ни на какие другие... Гитлер и Муссолини - самые большие тираны в человеческой истории... Гротескные монстры... Если им удастся навязать миру свою волю, мы все обречены. Посмотрите, во что они верят, вся их идеология основана на превосходстве одних рас над другими... Взгляните на то, что они делают с евреями... Если им дать волю, они уничтожат рабочее движение во всем мире. Их правление будет самым жестоким и деспотичным, за гранью вашего воображения, одни расы наверху, а другие внизу... И ни на секунду не воображайте, что Индии или Бирме будет лучше в случае поражения Британии... Германия планирует просто занять место империи и править за нее. И задумайтесь над тем, что произойдет в Азии... Японцы уже стремятся стать империей, как нацисты и фашисты... В прошлом году они убили в Нанкине сотни тысяч невинных людей... Когда я в последний раз говорил с Саей Джоном, он рассказывал, что многие родственники его жены были убиты... Их поставили к стенке и расстреляли. Мужчин, женщин, детей... Думаете, что если японская армия войдет в Индию, она не сделает и здесь того же самого? Если так, то вы ошибаетесь... Сделает... Они самые худшие империалисты и расисты. Если они преуспеют, то это будет самая страшная катастрофа в человеческой истории.
Ума ответила спокойным тоном.
– Дину, ты ни секунду не должен думать, что я или кто-либо в партии Конгресса, хоть на йоту симпатизирует нацистам или фашистам. Вовсе нет, они именно такие, как ты говоришь, гротескные монстры. Как много раз повторял Махатма Ганди, они представляют полную противоположность тому, за что выступаем мы. Но насколько я понимаю, мы находимся между двух зол. Для нас вопрос заключается в том, с какой стати вставать на сторону одного из них? Ты говоришь, что нацизм будет править с помощью насилия и покорения других народов, что он сделает расизм политикой и пойдет на немыслимые зверства. И всё это правда, не спорю. Но подумай о том зле, которое ты перечислил: расизм, управление с помощью агрессии и покорения народов. Разве империя не виновна во всём этом? Сколько миллионов человек исчезло, пока империя завоевывала мир, захватывала целые континенты? Не думаю, что они вообще ведут подсчет. Что еще хуже, империя становится примером успеха нации, моделью для всех остальных, к которой нужно стремиться. Подумай о бельгийцах, захвативших Конго, они убили там десять или одиннадцать миллионов человек. Ведь они хотели лишь создать собственную версию Британской империи. Разве не этого жаждут сегодня Япония и Германия - построить собственную империю?
Бела перегнулась через сиденье, пытаясь вмешаться.
– Мы должны возвращаться, - запричитала она.
– Нельзя просто сидеть здесь и спорить. Сегодня свадьба Манджу.
Последние демонстранты прошли мимо. Арджун завел машину и развернулся. Они поспешили в сторону Ланкасуки.
Но для Дину спор не закончился. Он развернулся на сиденье.
– Тетя Ума, - заявил он, - вы всегда говорите о зле империи и о том, что британцы сделали с Индией... Но подумайте о тех чудовищных вещах, которые здесь происходили до их появления. Посмотрите, как даже сегодня обращаются с женщинами, посмотрите на кастовую систему, на неприкасаемых, сожжение вдов... весь этот ужас.
– Я первая признаю ужасы нашего общества, - резко отозвалась Ума, - я ведь женщина, и уверяю тебя, что гораздо больше тебя это ощущаю. Махатма Ганди всегда говорил, что нашу борьбу
Дину хрипло засмеялся.
– Ну вот возьмем вас, вы полны негодования по отношению к британцам, но всё же чаще всего разговариваете по-английски.
– Ты попал пальцем в небо, - огрызнулась Ума.
– Многие великие еврейские писатели пишут по-немецки. Думаешь, это мешает им понять правду?
– Остановитесь!
– прокричал Арджун с водительского сиденья. Он резко завернул, проехав в ворота Ланкасуки. При выходе из машины их встретило улюлюканье и трубные звуки ракушек. Они бегом взлетели по ступенькам, обнаружив Нила и Манджу вышагивающими вокруг огня с завязанными в узел дхоти и сари.
Манджу осматривала комнату из-под накинутого на голову сари в поисках Арджуна. Когда она наконец увидела, как тот входит в своей почерневшей и засаленной одежде, она дернула головой, сбросив покрывало. Все замерли, пораженные видом невесты с непокрытой головой. Именно тогда, за мгновение до того, как Манджу накинула сари обратно, Дину щелкнул фотоаппаратом. Позже все согласились, что это было лучшее свадебное фото.
Ночь была невыносимо жаркой. Постель Белы промокла от пота, несмотря на вращающийся над головой электрический вентилятор. Она не могла заснуть, вдыхая цветочные ароматы - пьянящие запахи последних и самых жарких ночей перед дождями. Она думала о Манджу с Нилом в украшенной цветами спальне внизу. Удивительно, как жара усиливала запах цветов.
В горле у нее пересохло, как в пустыне. Он выбралась из постели и вышла в коридор. Дом был погружен в темноту и впервые за многие недели совершенно пуст. Тишина казалась почти неестественной, особенно после суматохи последних нескольких дней. Она на цыпочках прошла по коридору на веранду с задней стороны дома. Стояла полная луна, отбрасывая свет на пол, который блестел, как серебристая фольга. Бела посмотрела на дверь комнаты, где спал Кишан Сингх. Она, как обычно, была слегка приотворена. Бела раздумывала, стоит ли ее закрыть. Она пересекла веранду, подошла к двери и заглянула внутрь. Бела увидела Кишана Сингха, лежащего на циновке в завязанной между ног лонджи. Порыв ветра приоткрыл дверь еще больше. Внутри казалось прохладнее. Она проскользнула в комнату и села в углу, положив подбородок на колени.
Вдруг он зашевелился и сел.
– Кто здесь?
– Это я, Бела.
– Бела?
Она различила в его голосе беспокойство и поняла, что оно больше относится к Арджуну, чем к ней, он боялся того, что может случиться, если ее здесь обнаружат, сестру офицера, девочку, которой только что исполнилось пятнадцать, и незамужнюю. Она не хотела, чтобы Кишан боялся, передвинулась по полу и дотронулась до его руки.
– Всё в порядке, Кишан Сингх.
– А что если...?
– Все спят.
– Но всё-таки...
Бела видела, что он по-прежнему боится, вытянула ноги и легла рядом.
– Расскажи мне, Кишан Сингх, когда ты женился, какой была твоя первая брачная ночь с женой?
Он тихо засмеялся.
– Странной, - ответил он.
– Я знал, что друзья и родственники стоят у двери, подслушивают и смеются.
– А твоя жена? Она боялась?
– Да, но я тоже боялся, кое в чем даже больше нее. Потом, когда мы разговаривали об этом с другими, то узнали, что так всегда и бывает...