Стелла искушает судьбу

Львова Ирина

— Она их утопила! Ее подобрала яхта!

— Что еще? — недовольно поморщился Юрий Венедиктович, до которого не сразу дошел смысл сказанного. — Кого? Кого она утопила?

— Этого вашего… Бориса. И второго!

— Ты что? С ума сошла? — Барсуков вскочил и, схватив Ларису за плечи, начал ее трясти. — Ты врешь! Это невозможно!

— Еще как возможно! — завопила Лара, вырываясь из его рук.

— Какая там еще была яхта?

— Как в кино. Белая. Большая. И ее подобрали! Они не могли далеко уйти. Прошло всего пять минут.

Резко

развернувшись, Барсуков направился к выходу.

Лариса догнала его:

— Если хотите, я поеду с вами. А то еще не за той яхтой погонитесь!

— Едем.

— А вы не забудете, — понизив голос и оглядевшись по сторонам, спросила Лариса, — что обещали забрать у хозяина мой паспорт?

— Нет, — усмехнувшись, бросил Барсуков.

Если бы Лариса видела в тот момент лицо Юрия Венедиктовича, она бы, наверное, догадалась, что паспорта ей не видать как своих ушей.

* * *

Рита, укутанная в махровый халат, сидела в шезлонге на палубе и потихоньку попивала горячий грог. Она еще размышляла, рассказывать ей Каролидису о всех своих несчастьях или нет, когда медленно уплывавшую в открытое море яхту нагнал быстроходный катер.

Каролидис, увидев среди пассажиров Барсукова, нахмурился и попросил Риту спуститься в каюту.

Она, глядя на своего спасителя широко раскрытыми от ужаса глазами, замотала головой. Ей вдруг показалось, что он все знает…

— Остановитесь! — закричали с катера в рупор. — У вас на яхте скрывается опасная преступница! Иначе мы обратимся в полицию.

Робертсон взглянул на Каролидиса, сохранявшего полное спокойствие, и на его губах зазмеилась улыбка прирожденного флибустьера. Каролидис кивнул.

— Господин Каролидис, вы впутываетесь в скверную историю! Ее разыскивают не только на родине! Она и здесь уже… автомобиль украла! — выкрикнул, побледнев от злобы, узнавший Каролидиса Барсуков, вырвав рупор у своего спутника.

— Господин Барсуков, я плохо понимаю ваш английский язык, но, кажется, догадался о смысле вашей просьбы. Обращайтесь в полицию. Надеюсь, мы сумеем прийти к взаимовыгодному соглашению. Сейчас же я ни в коем случае не передам госпожу Богданову ни вам, ни бандитам, которые вас окружают. Конечно же по чистой случайности. Кроме того, я советую вам быть осторожнее в выборе знакомых. — Последние фразы Каролидис произнес с непередаваемым сарказмом.

Рита с облегчением вздохнула. Она даже не удивилась, увидев рядом с Барсуковым свою подругу Ларису Куприянову, которая, злобно улыбаясь, ожидала… Чего? Что Риту отдадут убийцам? Когда, из чего родилась ее ненависть? Ведь они были подругами. И Рита никогда ничего плохого ей не делала…

— Мы будем стрелять, если вы не остановитесь! — Барсуков затрясся от ярости, он отшвырнул громкоговоритель и подхватил откуда-то снизу автомат, направив дуло прямо на стоявшего у борта яхты хозяина фирмы «Орион».

— Ну и мы не против подраться, — ухмыльнулся Робертсон и скомандовал: —

Ребята, боевая тревога!

— Госпожа Богданова, — улыбаясь, сказал, подходя к Рите, Каролидис, — спуститесь в салон. Война — не женское дело. Хотя… Глядя на вас…

Он не успел договорить — с катера загремели автоматные очереди.

— Хотя бы пригнитесь, — посоветовал Каролидис.

К этому мудрому совету Маргарита прислушалась.

Однако она прекрасно видела, как в какой-то башенке открылся люк, из него медленно, по-змеиному высунулось дуло пушечки и выплюнуло снаряд.

Почти тотчас же прогремел взрыв. Рита заткнула уши и ничком бросилась на палубу.

Второй взрыв вдребезги разнес то, что еще оставалось от катера и его пассажиров.

— Надеюсь, там и в самом деле не было полиции. А то ведь сейчас и не разберешь, где служитель закона, а где гангстер, — насмешливым тоном произнес капитан Робертсон.

— Как вы восхитительно лояльны, капитан! — отозвался Николас Каролидис. — Не забудьте занести в судовой журнал: подвергся нападению пиратов, был обстрелян…

* * *

— Это все ты! Ты! Это из-за тебя! — истерически кричала Светлана Ивановна, колотя кулаком по столу в комнате, занимаемой съемочной группой, так что подпрыгивали телефонные аппараты. — Место мое занять решила? Интриганка! А сколько я для тебя сделала! Забыла, свинья неблагодарная? Кому ты здесь без меня нужна была? Кто тебя пропихивал всюду? Кто с тобой носился, как ты со своим заморышем магаданским?

Ирина с жалостью, смешанной с презрением, упорно храня молчание, смотрела на разбушевавшуюся женщину.

Алик Житков, утратив всякую надежду защитить упрямо отмалчивавшуюся Ирину от несправедливых нападок Комовой, уселся на диван и демонстративно закрылся газетой.

В комнату время от времени заглядывали слонявшиеся в поисках работы по коридорам киностудии актеры, но, услышав канонаду скандала, спешили ретироваться.

Угомонить Комову не было никакой возможности: вбив себе в голову, что Ира ее подсидела, она возмущалась черной неблагодарностью подруги и клеймила ее позором.

Ирина же, уставшая сопротивляться давлению Чекалиной, твердо решившей сделать из нее второго режиссера, уже написала заявление об уходе, однако, поскольку Светлана Ивановна не дала ей и рта раскрыть, налетев ураганом, она обиделась и приготовилась послать к черту вздорную старуху.

В сущности, Ире следовало испытывать к Виктории Викторовне благодарность: директриса нашла толкового работника, оценила его по достоинству и принялась продвигать, с полным правом рассчитывая на взаимопонимание. Столь блистательная и стремительная карьера на «Мосфильме» многих могла повергнуть в неописуемый восторг, и Ирина прекрасно это понимала. Если бы не Светлана Ивановна! Ну не могла Ира занять ее место. Не могла, и все тут! А эта дуреха орет, как укушенная, и не желает ничего слушать…