Стелла
Шрифт:
— Это не важно сейчас, Стелла. Простите, но моя задача помочь парням, поэтому…
— И вы, и я знаем, что Кай состоит в отношениях со мной!
— Да, и это не поможет. Тут такое не работает, Стелла. Если Су Хиль написала открытое заявление и о нем узнала пресса, уже не поможет ничего. Если только…
— Не придать Дон Шмина, и не заставить прекратить это!
— Да.
— Где они? —
— Летят в Лондон. Сай тоже вылетел сразу после допроса.
"Он не собирается снимать их с концерта. Я уверена, этот мужик летит линчевать этого ублюдка…"
— Я вылетаю! — я посмотрела на часы и прикинула сколько времени в меня займут сборы и бронь билетов в Лондон.
— Стелла, не делай глупостей! Насколько я понимаю, ты тоже не в самом радужном положении.
— Поверьте, Эн! Оно поправимо.
Я поставила трубку, зная, что женщина попытается меня остановить, но это невозможно. Не в том случае, когда Каю грозит такая опасность.
— Жанна! — я нашла подруг рядом с тем же фуршетным столом и быстро зашептала на ухо.
— Найди адвокатов, и выходи в суд от моего имени, я оформлю на тебя генеральную доверенность на ателье. Хватит играться с этим тварями.
— Что ты удумала?
— Посадить Сашу, и прикрыть этот балаган одним махом, но у меня нет времени. Кая… В общем я должна лететь в Лондон сейчас же.
— А визы? Ты рехнулась?! — Мышка попыталась меня образумить.
— Это Англия. Тебе придется ждать насколько дней, чтобы получить хотя бы туристическую визу, Стелла.
Я прикрыла глаза, а в груди рвало. Не просто жгло, а прямо доводило до отупения.
— Что мне делать..?
– я опустила голову, и сцепила руки в кулаки.
"Он не берет трубку… Что же мне делать? Как мне помочь ему? Я ведь… Он…" — такой сумбур в моей голове был впервые, потому что я понимала, что бессильна.
Бессильна противостоять своре, которая окружила меня, и бессильна в помощи Каю.
— Я ни на что не гожусь. Просто ни на что, а теперь меня лишили последнего, что помогало мне дышать.
— Что ты несёшь? Опомнись! Всё же получилось! Этот показ прошел шикарно, мы приготовили план реорганизации ателье, наняли новых людей и продали лишнее. Всё наладится, Стелла.
— Этот мир просто не даст нам быть вместе… Всегда найдутся твари, которые из зависти попытаются всё уничтожить, — продолжила даже не расслышав о чем говорили Жанна.
Я отняла её руку от своей и пошла в сторону выхода. Не знала как поступить, не понимала, что делать, но пошла… Потому что, даже если я не
Я глубоко дышал и смотрел на то, как над головой открывается люк и платформа поднимается. Рядом точно так же стояли в ожидании парни. Они смотрели перед собой, пока мы держались за руки. Но как только свет ударил в сцену, и сквозь огромное красное полотно послышались крики из зала, чувство тревоги ушло.
В такие моменты я всегда забывал о реальности. Она оставалась за спиной, ровно в тот момент, когда звучали первые звуки нашей музыки. Так было всегда, даже, когда я считал что влюблен, всё вылетало из головы, а мной владело чувство эйфории от того, что я делал и создавал.
Но не в этот раз. Сейчас, пока мы пели, а зал волнами собственных звуков подпевал нам, я думал о ней.
Настолько я привык к тому, что Лана стояла в зале или за кулисами. Настолько я ощущал её присутствие и это мне помогало не обращать внимания на собственные ошибки. На то, что номер мог получиться не безупречным, на то, что я мог сделать что-то неправильно.
Так и сейчас, пока пел, в каждом, кто стоял у сцены, искал знакомый взгляд. Искал знакомые глаза и выражение холодной решительности на красивом лице. Но больше всего я балдел от её губ. Они нереально горячо растягивались в победной улыбке, когда заканчивалось выступление. Именно тогда, в Берлине, и увидел эту улыбку впервые и мне показалось, что я рехнулся.
Лана стоя в полупустом зале, заставила почти всех зрителей вернуться назад, а когда это получилось, я понял, что влюбился в женщину, которая поначалу мне показалась холодной стервой без чувства самосохранения. Но чем больше смотрел, тем больше хотел её.
Но сейчас моей улыбки не было рядом, и я ощущал пустоту. Это так, словно ты чего-то постоянно хочешь, но никак не можешь получить навсегда, а только на один короткий миг. Ужасное и паршивое ощущение, будто ты неполноценен и наполовину пуст.
По мне гулял ветер и я чувствовал, как пот стекает по телу, но помнил и другие моменты, когда такое чувство приносило счастье и я, как придурок, хотел еще больше этих ощущений. Желал опять ощутить безумие и дикость, когда я был только с ней.
Но сейчас, в эту минуту, когда мы танцевали и пели, а я продолжал искать свою улыбку, мне стало страшно.
"Надеюсь ты справишься, милая!" — эта мысль раз разом повторялась в голове, а я продолжал петь слова, которые теперь для меня обрели смысл.
Только в этот момент, когда мы запели с Джином вместе и я посмотрел ему в глаза, понял значение его слов, брошенных мне когда-то:
"Наступит момент, и песня обретёт для тебя совершенно другой смысл. Как и музыка. Сейчас для тебя это просто слова, но потом, когда придет время, они обретут для тебя самое важное в мире значение…"