Стена глаз
Шрифт:
Прогуливаясь по берёзовой роще, Тацуо увидел на склоне противоположного холма красивые ряды красных и зелёных крыш. Это виднелись белоснежные здания санатория Такахара. В окнах сверкали отражённые солнечные лучи. Разглядывая этот пейзаж, Тацуо вдруг вспомнил мрачную лечебницу для душевнобольных, расположенную на холме в окрестностях городка Мидзунами.
Вернувшись в Кобутидзава, Тацуо сел в поезд и добрался до нужной ему станции Уми-но Кути только около десяти часов вечера. Наступившая темнота скрадывала очертания окрестных гор. Перед станцией сверкал огнями только один дом, в котором на первом этаже располагался
Старуха проводила Тацуо в маленькую темноватую комнатку и принесла остывший чай.
— Тётушка, извините, что так поздно приехал. А далеко отсюда до деревни Харуно? — спросил Тацуо.
— До Харуно два ри будет. А какое место Харуно?
— Называется Ёкоо.
— Эх, так вы в Ёкоо едете? Ну, до Ёкоо всего полтора ри.
— Знаете вы там человека по фамилии Куроикэ? Он ещё преподавал в школе Харуно-тюгакко. Это было лет восемь-девять назад, — спросил Тацуо.
Но старуха отрицательно помотала головой в ответ.
На следующее утро Тацуо встал рано. Вчера вечером, когда он приехал, было темно и разглядеть окрестности не удалось. Но теперь он вышел и осмотрелся. В свежем прозрачном воздухе виднелся хребет Яцугатакэ, опоясывающий окрестные луга.
Позавтракав, Тацуо пошёл на автобусную остановку. Он снова подумал о том, как хорошо, что в любом горном захолустье есть автобусы.
Автобус довёз его минут за сорок.
В тёмном помещении маленького административного здания трудились пять или шесть чиновников. Они сидели как тени за своими столами. Тацуо подошёл к окошку с надписью: «Запись актов гражданского состояния» и обратился к пожилому чиновнику:
— Нельзя ли посмотреть журнал записи актов гражданского состояния?
— Кто вас интересует?
— Куроикэ Кэнкити из посёлка Ёкоо.
Тацуо заплатил пошлину в сорок иен, и старый чиновник, взяв из шкафа толстую регистрационную книгу, принялся перелистывать её пухлыми пальцами.
— Вот, нашёл, — показал он запись.
Тацуо посмотрел. «Куроикэ Кэнкити… Родился 2 июля 14 года Тайсё [21] ». Отец и мать умерли. Старший брат тоже умер. Сбоку была сделана ещё одна запись, привлёкшая внимание Тацуо. Она касалась матери Кэнкити, которую звали Ясуко. Ясуко была старшей дочерью Умэмура Торамацу и жила в том же посёлке Ёкоо.
21
1925 год.
— Покажите, пожалуйста, записи, касающиеся семьи этого Умэмура Торамацу, — попросил Тацуо.
Старый чиновник снова поднялся и достал из шкафа другую регистрационную книгу.
— Вот здесь.
У Умэмура Торамацу было двое детей. Старшая дочь — Ясуко и младший — сын. Он умер, но у него остался сын. Тацуо переписал имена в записную книжку. Сына звали Отодзи, он родился семнадцатого апреля третьего года Тайсё [22] .
Пройдя полтора ри, Тацуо добрался до посёлка Ёкоо. Лето стояло очень сухое.
22
1914 год.
В посёлке оказалось около тридцати
Магазина тут, конечно, не было. Тацуо оказался в затруднении: к кому же обратиться с расспросами, но, к счастью, заметил сидящего у дороги старика лет семидесяти с трубкой.
— Вы знаете, где тут дом Куроикэ Кэнкити? — спросил Тацуо, и старик поднял на него взгляд.
— Дом Куроикэ не сохранился. Тут недавно приходил полицейский вместе с господином из полицейского управления в Токио, спрашивали всякое про Куроикэ. Вы тоже из полиции?
— Нет.
— Видно, Куроикэ натворил что-то ужасное. Он ведь уехал в Токио.
— А где дом Умэмура-сан? — переменил тему Тацуо.
— Которого из Умэмура?
— Умэмура Отодзи.
Старик впился глазами в Тацуо.
— Дом Ото тоже не сохранился. Ото было лет шестнадцать-семнадцать, когда он уехал в Токио, и с тех пор про него не слышно, жив ли, умер. Мальчик он был чудесный, а что сейчас с ним стало — но знает.
Пока они так разговаривали, мимо проехал на повозке мужчина. Старик приветствовал его:
— Доброе утро.
— А-а, доброе утро.
В повозке лежали три бочонка для сётю [23] , завёрнутые в рогожу. Были они не из дерева, а глиняные, потому и рогожа — для сохранности.
— Что это такое? — спросил Тацуо.
— Серная кислота. У нас на краю деревни — маленькая кожевенная фабрика, там её используют.
Тацуо проводил взглядом повозку, которая двигалась всё дальше и дальше по дороге сред лугов. Воздух был прохладен. Ослепительно сверкало солнце над морем травы.
23
Сётю — низкосортная крепкая водка.
Бескрайний простор…
Летние луга,
Одинокий круг солнца над ними, —
экспромтом сложил Тацуо. В этом солнечном круге ему вдруг почудилась фигура Уэдзаки Эцуко.
ПОВЕШЕННЫЙ НА ОЗЁРНОМ БЕРЕГУ
1
В уезде Китаадзуми провинции Нагано есть маленькое озеро, называется оно Аоки. Это одно из трёх так называемых озёр Нисина. Окружность его — полтора ри, высота над уровнем моря — восемьсот метров. Вода в нём пресная, но поймать можно лишь корюшку или язя, да и то изредка. С востока и с запада озеро обступают горы. С запада на высоту до трёх тысяч метров возвышаются пики Сироумадакэ, Яригатакэ и Касимаяригатакэ. Эта гряда протянулась с севера на юг.
В то утро молодые люди из посёлка Куросава поднялись на гору высотою около полтора тысяч метров, расположенную между пиком Касимаяригатакэ и озером Аоки, чтобы нарубить там дров, и обнаружили истлевший труп мужчины. Что это мужчина, они поняли по рубашке и брюкам.
Ребята сообщили в полицию, и сотрудники отделения из Оомати приехали осмотреть труп.
Он уже наполовину истлел, плоть оставалась лишь кое-где клочками. Тело было распростёрто на траве, на шее накинута верёвка, уже почерневшая от времени. Обрывок этой же почерневшей верёвки болтался на ветке дерева прямо над трупом.