Стена молчания
Шрифт:
– Все так. Но мне кое-что нужно решить. Обязательно нужно...
– Он умолк, забеспокоился.
– Я должен говорить с Главным. Я должен видеть его!
Малыш вскочил. Рыбак и рта не успел открыть, как он исчез в волнах.
– Вот тебе и морское диво, - бормотал рыжебородый, торопливо разворачивая лодку к берегу.
– Главный!
– запыхавшись, крикнул Малыш, едва завидев старого дельфина.
– Я не дождался твоего зова.
– Знаю. Ты сам принял решение. Ты хочешь покинуть стаю.
– Покинуть стаю...
– Малыш запнулся.
– Но ты не можешь жить одновременно в двух стаях: в человечьей и дельфиньей.
– Главный, скажи, что я должен делать!
– Ты должен вернуться к людям, сын, - пересилив себя, твердо сказал вожак.
– А как же стая? Как же ты?
– Сын мой, наша привязанность друг к другу - еще не самое главное, обретая уверенность и спокойствие, заговорил вожак.
– Ты - единственный человек за всю историю Земли, который умеет говорить по-дельфиньи. Научи людей общению с нами. Непреодолимая стена молчания тысячелетиями разделяла нас. Разрушить эту стену, если сможешь, и ты сделаешь для всех нас то, чего не сделал ни один дельфин. Ради этого можно пойти на любые жертвы.
– Ты прав, Главный, на любые, кроме одной. Я не могу пожертвовать Жемчужиной. Если я уйду к людям, она умрет. Вспомни гибель Черныша.
– Завтра я подниму стаю. Мы покинем эти места раньше времени. Я объясню стае, что ты болен и вынужден зазимовать здесь, на берегу.
– Главный, - хмуро возразил Малыш, - ты мудр, но ты плохо знаешь Жемчужину.
Вожак не нашелся что ответить. Малыш был прав. Хорошо, что он не догадывался, с какой болью отпускает человеческого детеныша сам вожак, вырастивший его как родного сына.
– Попробуй убедить ее, - сказал он нерешительно.
– Это я поручаю тебе. Пообещай ей, что весной вы снова встретитесь...
– А разве это не так? Разве я навсегда покидаю стаю? И даже летом не смогу присоединиться к вам?
– Голос юноши звенел от отчаяния.
– Конечно, сможешь, сын мой. Мы не прощаемся с тобой навсегда... Но жизнь твоя должна измениться. Ты ведь и сам все понимаешь.
Малыш долго молчал, потом воскликнул упрямо:
– Нет, Главный, я не могу! Это жестоко по отношению к Жемчужине. Не могу!
– Тебе решать, Малыш. Завтра утром стая отправится в путь.
Поглощенные разговором, они не заметили бесшумно застывшей невдалеке Жемчужины.
В глубокой задумчивости спеша на свой остров, Малыш чуть не наскочил на нее, но ей удалось ускользнуть.
Нет, Малыш не мог говорить с Жемчужиной, как советовал ему Главный. Он знал наперед, что она не поверит ни одному его слову. Да и кому как не Жемчужине знать, что он совершенно здоров и у него нет другой причины, кроме желания оставить стаю и уйти к людям... А если бы он действительно был болен, разве она покинула бы его в беде? Да она не отплывала бы от него всю зиму, терпя стужу, голод и всевозможные лишения, и самоотверженно ухаживала бы за ним... Так что же он мог ей сказать? Правду? Правду, которая
Больше всего сейчас Малыш боялся встретиться с Жемчужиной, взглянуть в ее кроткие, доверчивые глаза, ставшие такими грустными в последнее время. Малыш забрался на самую середину острова, чтобы его не было видно с моря, и думал, думал.
Луна, желтая, как глаза земной девушки, выплыла на темное небо и осветила его. Тысячами светящихся брызг повисли над водой звезды. Освещенный призрачным лунным светом, Малыш неподвижно лежал на гладком белом камне. Ночь давно спустилась на землю, но сон не приходил.
"Еще можно избежать беды, оставив все как есть", - убеждал себя Малыш. К чему мучить себя и других, тех, кого он так любит? Ну конечно, он так и сделает! Завтра на рассвете он отправится вместе со стаей на зимовку. Главный, как всегда, будет плыть впереди, Малыш - рядом с ним... Нет, на этот раз он займет место Черныша и поплывет рядом с Жемчужиной.
Он останется в стае до глубокой старости, пока не станет таким же мудрым и рассудительным, как Главный. Конечно, он будет встречаться с людьми, будет выходить к ним на берег и загонять рыбу в их сети. Будет играть с человеческими детенышами.
Малышу вспомнилась девушка с длинными волосами, ее веселая, манящая улыбка, вспомнился рыжебородый и пустующая хижина, о которой тот говорил. Вспомнились все эти люди с мужественными, загорелыми лицами, к которым его неудержимо влекло. И почему обязательно надо выбирать? Главный сказал: нельзя жить сразу в двух стаях. Сердце Малыша тоскливо сжалось.
Он не заметил, как небо начало светлеть, как гасли одна за другой звезды. Порозовел горизонт над дремлющим океаном, возвещая начало нового дня, такого же, как и миллиарды других вспыхнувших и погасших в бескрайних просторах времени. Но для Малыша этот день был особенным - он открывал ему дорогу в новое, неизведанное будущее.
От проснувшегося ветерка вздрогнули, зашептались деревья. С криками пронеслись мимо чайки... Малыш поднялся, расправил широкие, сильные плечи и протянул руки к солнцу, вынырнувшему из океана.
Легко ступая, он спустился к воде. Его ноги значительно окрепли за лето, закалилась кожа. Теперь он уже увереннее чувствовал себя на суше.
Бросившись в воду, он, против обыкновения, не обнаружил Жемчужины в мягкой ложбинке из песка и ила, где она любила поджидать его по утрам. Протяжно крикнув, он позвал ее, но не получил ответа.
Забыв обо всем на свете, Малыш бросился на поиски подруги. Его сердце разрывалось от тяжелых предчувствий. Вдалеке показались дельфины. Они медленно плыли вдоль пустынного скалистого острова, не ныряя и не выпрыгивая как обычно...
Малыш помчался к ним... Группа дельфинов-самцов скорбно несла на спинах неподвижное тело. То была Жемчужина, ее ни с кем не спутаешь. Малыш застыл на месте, он не мог двигаться.
Дельфины медленно приблизились к берегу, опустили тело Жемчужины на выступ скалы и так же медленно поплыли прочь.