Стена

Кирилл Берендеев

Стена

Мужчина сделал еще один шаг в мою сторону.

– Простите, - он отвел взгляд. Пальцы его принялись нервно теребить пуговицу видавшего виды плаща. - Вы не могли бы мне помочь?

Я остановился.

– Если смогу, конечно.

Снова неверный шажок. Теперь между нами было метра полтора. Мужчина явно не знал, как лучше сформулировать свою просьбу:

– Я тут в первый раз. Немного запутался, заплутал.

Он смутился и замолчал, отведя взгляд.

_Вам какой номер дома нужен? _я подумал, что

случайному прохожему все же повезло. Среди разбросанных по кварталу одноликих "хрущевок" некогда я провел ровно половину своей жизни и поэтому неплохо разбирался в их хитроумной классификации по принадлежности к четырем окружающим микрорайон улицам. Но мужчина перевел дыхание и покачал головой.

– Нет, мне бы выйти отсюда... к метро.

– А, - я пожал плечами, - нет ничего проще. Сам туда направляюсь, если угодно...

– Конечно, конечно, - мужчина подошел ко мне почти вплотную и быстро оглянулся назад. Этого движения головы я не понял, но не спрашивать же у постороннего человека о его причудах.

– Идемте. Нам в ту сторону. - Я махнул рукой вдоль вереницы пятиэтажек, теснящихся среди сбросивших листву раскидистых лип. - Дворами мы доберемся минут за десять. Может, даже быстрее.

Мужчина кивнул, хотел что-то сказать, но не решился и послушно зашагал следом за мной, точно выведенный на прогулку ребенок, стараясь попасть в ногу. Я немного сбавил темп, мужчина поравнялся со мной, глядя под ноги.

– Да, я совсем забыл представиться, - неожиданно произнес он. Нехорошо как-то. Меня зовут Николай.

Я недоуменно взглянул на своего попутчика, но в конце концов назвал собственное имя.

– Очень приятно.

– Взаимно.

– Вы так хорошо знаете этот район, - безнадежным тоном произнес он.

– Я здесь родился и прожил лет пятнадцать.

Он резко остановился.

– А потом переехали?

– Да.

– Далеко?

Я не понимал, почему он спрашивает. Но все же ответил, неудобно как-то сердиться на человека, которому сам же вызвался помочь.

– Далеко.

– А, - видимо, он хотел задать новый вопрос то ли из любопытства, то ли из желания поддержать хрупкую нить разговора. - Не в "хрущевку" опять?

– Нет, в обычный железобетонный муравейник.

– Понятно. Я с семьей тоже в таком живу. Почти на другом конце города. Вы, судя по всему, коренной москвич?

– Да.

– Наверное, хорошо Москву знаете?

– Разумеется, нет. Ту часть, где живу или работаю, - да, хорошо, а в остальном... можно сказать, что больше нигде и не был, - я ответил довольно резко, сам не понимая, на что злюсь. - Думаю, и большинство так. Слишком уж город большой.

– Вы правы, очень большой.

– Мы идем? - довольно невежливо спросил я.

Он вздрогнул.

– Да-да, извините, пожалуйста. Просто...

Когда Николай догнал меня, было заметно, как он побледнел. Вернее, посерел: загорелая до темноты кожа лица стала пепельной.

Еще мгновение, и он вдруг вскрикнул и резко остановился. По инерции

я сделал еще два шага, затем обернулся взглянуть на причину новой заминки.

Мужчина стоял, раскинув руки, точно пытаясь обнять что-то огромное, видимое только ему одному. Тело его отклонилось назад, непостижимо, как он умудрялся сохранять равновесие в такой позе. Лицо сморщилось, скривилось, потом он отступил и провел руками перед собой, словно пытался найти нечто, ускользавшее от моего взгляда. Затем я услышал, как он всхлипнул, отступил еще на шаг и резко подался вперед, пригнувшись, выставив вперед левое плечо. Лицо Николая было обращено ко мне; маска отчаяния и какой-то безысходной решимости застыла на нем.

Я с недоумением смотрел на него. И отчетливо услышал глухой удар. Точно что-то тяжелое стукнуло в обитую войлоком запертую дверь. Мужчина медленно сел на сухую траву, закрыл лицо рукавом мятого плаща.

– Все, - прошептал он. - Разумеется, все.

Я подал ему руку.

– Вставайте, а то простудитесь. Что с вами?

От моей помощи он отказался и поднялся сам:

– Не могу.

– Что не можете? Вам плохо?

Молчание.

– Разумеется. Ведь я не могу выйти.

– Не понял. Куда? Откуда?

– А вы разве не видели?

– Признаться, я не совсем понял, что с вами произошло.

– Я не могу выйти, - повторил он. - Из микрорайона этого. Как стена какая... Вот, смотрите.

Он вытянул вперед руку, а затем с размаху шлепнул ладонью по воздуху. Кажется, я был единственным человеком на планете, кому довелось постичь в реальности, а не из китайской притчи, что означает хлопок одной рукой: увидеть сам процесс в действии.

Звук был такой, точно ударили в мягкую обивку дивана. Рука Николая неожиданно замерла на полпути между нами. Я медленно подошел поближе, дабы удостовериться, не дурацкий ли это фокус.

Нет. Подушечки пальцев сплющились, точно вжатые в стекло. Я помахал рукой перед ними, внизу, сверху и не ощутил никакого сопротивления. Тогда я вошел внутрь того невидимого барьера, к которому прижалась рука мужчины, и попытался определить, что ему мешает. Но безрезультатно.

Я осторожно коснулся указательным пальцем его прижатой к ничему ладони. Мой палец ощутил лишь тепло чужого тела и ничего более, никакой преграды.

– Непонятно. Как вам... - я осекся. И, схватив его за кисть, резко дернул Николая на себя, сквозь преграду. Снова послышался глухой удар.

Он вскрикнул.

– Осторожно, вы мне руку сломаете.

– Извините. Я просто не в силах поверить...

– А я?! - измученно вскрикнул он и устало прислонился к барьеру, стоявшему у него на пути. Находиться в таком положении человек явно не мог, он давно должен был упасть, и тем не менее мой собеседник по-прежнему оставался стоять.

– Бред какой-то, - пробормотал я, не в силах отвести взгляда. - Абсурд.

– Вот именно. Между тем я второй день здесь топчусь по кругу.

Я не поверил своим ушам.