Стенающие раны
Шрифт:
– Думай, девочка, думай! Ты от маньяка сбежала, значит, и с этим справишься!
На середине кебаба до нее дошло: черт, да почему она справляться-то должна?! Она же девочка! Вот пусть какой-нибудь хороший мальчик ее и спасает! Хоть какая-то польза от них будет, а то как под юбку лезть, так все смелые! Да и когда же еще быть слабой и беззащитной, если не сейчас?! Не каждый день в паре метров от тебя человека на куски рубят!
Но мальчик нужен заботливый и башковитый. И послушный. Чтобы мозги не ебал, а просто сделал, что он него требуется, и максимально быстро. Таких в окружении
Кристина тяжело вздохнула и потерла глаза:
– Господи Боже, да что ж так сложно-то все?!
Да так и замерла с пальцами на переносице. Очки! Очки всё-таки потеряла! Ладно, ни фамилия ни алрес на них не написаны. Да и упасть они могли где угодно. В конце концов, пусть этот упырь на них дрочит сколько угодно, если именно он нашел – пусть дрочит и хрен себе сломает!
Наконец-то! Вот она – старая добрая Кристина Рикарди, которую никому не сломить и не запугать! По крайней мере, пока она не дойдет до хорошего мальчика, который поймет ее и простит, а потом окружит заботой. А ведь идти придется буквально – в эпоху агрегаторов и приложений, поймать машину “с колеса” задача неразрешимая. А общественный транспорт, как на зло, обходил нужный ей район стороной.
Но приступа храбрости хватило только на дорогу до нужной квартиры. Безответно подолбив дверной звонок, она вспомнила, что хороший мальчик сейчас просиживает штаны на работе, как таковым и полагается, и вернется еще через несколько часов. Если не переехал, конечно. И от этого “если” вдруг стало мучительно холодно. Безысходность радушно раскрыла свидетельнице подношения свои объятия.
По правде говоря, Френки Пьяцци не был таким уж хорошим мальчиков. Великовозрастный повеса, днем он скучал за компьютером в небольшой фирме, изображая работу дизайнера, а в свободное время совершенно не брезговал мелкими аферами, подделкой не особо ценных документов, интернет-шпионажем, взломом страниц в соцсетях. Любой непыльной работенкой, слегка за гранью законности, за которую предлагали бы осязаемые деньги.
А будучи обладателем довольно привлекательной внешности и неконфликтного характера, он имел изрядный успех у женщин практически всех возрастов, чем не стеснялся пользоваться. На одной тусовке его заприметила Кристина, которая с пьяных глаз поспорила с подругой, что через пару недель этот красавчик будет волочиться за ней как собачка. Спор она выиграла, но, видимо, переборщила с недоступностью и Френки, привыкший к тому, что девицы сами бегают за ним, от неожиданности влюбился по уши.
По началу это забавляло Кристину, но быстро наскучило. Она-то не планировала ничего серьезного, поэтому неловкое внимание влюбленного увальня казалось ей нестерпимо навязчивым. О чем она и сообщила своему воздыхателю в особо резкой форме. Когда же он отказался понимать, что происходит, вылила на него всю правду, словно ушат помоев. Конечно же, никакого чудесного примирения, вкупе с чудом всепрощения, не произошло.
И вот, спустя несколько лет, Френки неспешно поднимается по лестнице на свой третий
– Франческо, миленький, тут такой пиздец! Мне страшно до усрачки!
Конечно же, Френки поверил. Тем более, что Кристина не врала ни капли. У нее была мысль прикинуться дурочкой в беде, но упершись в запертую дверь пустой квартиры, она поняла, что на самом деле – дурочка в беде. И вся расчетливость вмиг улетучилась. Нет, она не превратилась в наивную бимбо за один миг, но надежда, что в этом мире есть хоть кто-то, кому не похуй, за этот же миг вытеснила все прочие мысли и чувства.
Он пустил ее в квартиру, а она выложила ему все в мельчайших подробностях. Он пообещал заняться смартфоном (а свои обещания он никогда не нарушал!) и предложил остаться у него на ночь. Конечно, только, если она захочет. И она поняла, что тогда чуда всепрощения не случилось не потому что он был смертельно обижен, а потому что физически не мог на нее обидеться. Но что делать с этим пониманием, она не знала. Поэтому пошла в ванную, а по возвращении просто обняла его и сказала:
– Давай потрахаемся, что ли?!
Он замешкался и ей даже пришлось его немного успокоить, сказав, что это она сама хочет, а не в качестве оплаты его услуг. Они разделись. Сперва он был слишком нежен, а она немного скована, но постепенно все наладилось, они вспомнили друг друга. Она откинулась на кровать и с закрытыми глазами постанывала, кусая губы. Он закинул ее длинные белые ножки себе на плечи и двигался все быстрее и быстрее. В какой-то момент ей показалось, что это не он входит в нее, а зубастый ритуальный нож кровожадного душегуба. Она заорала как резаная, кончила и отключилась.
Во сне Кристина неизбежно опять убегала от маньяка. Почему-то она понимала, что это сон, и воспринимала происходящее совершенно спокойно. Несколько отстраненно даже. Ну, вот, я слышу крик. Ну, вот, я смотрю, как он убивает девушку. Ну, вот, я падаю перед ним. Ну, вот, я бегу. Это. Просто. Происходит. Никаких чувств. Никаких эмоций. Просто. Происходит.
Вот только выбежала она не на центральную улицу, где люди, машины, шум, гам. Где спасительная толпа скроет ее от глаз убийцы. Вместо этого она оказалась на совершенно другой улице. Такой же кривой и желтой, как предыдущая. И до омерзения знакомой. На улице, по которой бабушек носили на кладбище. И теперь-то все чувства вернулись. И не просто, а в десятикратном размере! Кристину буквально сбило с ног волной ужаса.
Так она и стояла на коленях, опустив очи долу. И видела только подолы черных юбок да черные же штанины поверх скрипучих ботинок. И не хотела поднимать голову. Потому что прекрасно знала, кто там идет. И что они делают. Кого несут. И куда. Но в конце концов не выдержала, вскочила и бросилась к гробу, чтобы еще разок увидеть бабушку, которую очень-очень любила.
Но какая-то грузная тетка оттолкнула ее, влепив пощечину и грозно прошипела:
– Хватит глупостями заниматься, дрянь! – и указала куда-то вглубь улицы. Кристина повернула голову и услышала громогласное: