Стены из Хрусталя
Шрифт:
Мистер Томпсон выпустил облачко дыма.
— Окажись ты творцом, ты бы так не поступил.
— Да уж как-нибудь обошелся бы без врак! — горячо согласился вампир.
— Не хочешь ли попробовать?
— Что?
— Сделать меня бессмертным. Если ты задумал изменить мир, в одиночку тебе не справиться. А на меня, как ты давеча убедился, можно положиться.
Он отложил трубку и расстегнул манжету, невозмутимо, будто подставлял руку под ланцет опытного цирюльника. Вампир почесал затылок.
— Могу попытаться… Ты, главное, не рассчитывай,
Такой поворот событий Эйдан не ожидал. Он-то рассчитывал всего-навсего выговориться, поведать кому-нибудь, что за проходимец лорд Рэкласт и как ловко он всех обдурил. Но самому стать творцом, а в дальнейшем, быть может, и Мастером — предложение показалось заманчивым. Только бы ничего не напутать! Что если он убьет нового друга преждевременно? Что если та веревка, которую он бросит Томпсону, когда тот будет барахтаться в пучине смерти, окажется недостаточно прочной? Главное, сосредоточиться.
Но сосредоточиться не получалось. Издали донеслось приглушенное пение, и Эйдан почему-то вспомнил колыбельную про женщину, которую похитил Народ-с-Холмов. Давным-давно именно так его убаюкивала мать. «Seo hin, seo hu leo» в ушах зазвенел припев.
— Что это?
— Где? — не понял мистер Томпсон.
— Вот только что… и еще… Будто поет кто.
— Тебе послышалось.
— Наверное.
— Готов?
— Кажись, готов.
— Тогда приступим.
Вампир поднес его запястье к губам, слегка уколол кожу, но, собрав волю воедино, так сжал челюсти, что прокусил руку насквозь. Он уже сделал первый глоток, как вдруг Томпсон уперся ему в грудь, силясь оттолкнуть, и взмолился:
— Нет, нет, нет! Это тело мое!
Даже глаза его потемнели от невыносимой муки, и вампир отшатнулся, позабыв захлопнуть рот. Подбородок защекотала скатившаяся капля крови.
— Ты чего? Больно, что ли? Терпи, в начале оно всегда так, — успокоил он претендента на бессмертие, но тот уже перестал трястись, и по зрачкам разлилась невнятная голубизна.
— Это я… рефлекторно. Продолжай.
Стараясь причинять поменьше боли, вампир сосал кровь, и под конец Томпсон так ослабел, что пришлось поддерживать его плечом. Теперь точно пора. Он распорол себе ладонь.
— Пей, — скомандовал Эйдан, но укушенный плотно сжал губы, как ребенок перед ложкой касторки.
И лишь тогда вампир распаниковался окончательно.
— Ты сбрендил? Сдохнешь ведь! Пей!
— Ммм…
— Пей, кому говорят!!
— Там… на столе… принеси…
Со всех ног он бросился к столику, не успев подумать, за чем его послали. Грянул выстрел. Обернувшись, вампир увидел, как из рук Томпсона вываливается револьвер, а сам мужчина сползает на пол. Все еще не понимая, что случилось, Эйдан провел рукой по рубашке и тупо уставился на пепел, припорошивший пальцы.
— Так не бывает, — сказал Эйдан.
—
В сердце пуля не попала, прошла чуть выше, но процесс начался. Столь запредельной была боль, что тело отказалось ее признать и просто сообщило вампиру, что с каждой секундой его становится все меньше и меньше.
А голос нарастал, и Эйдан уже не сомневался, что слышит его взаправду. Ухватив задвижку немеющими пальцами, он распахнул окно и увидел, что у ворот стоит старуха в черном платье, простоволосая. Седые космы развевались на ветру, словно хлопья морской пены во время прибоя. Раскачиваясь и хлопая в ладоши, баньши пела знакомые слова. Вот к ней подлетела Табита и чуть не сшибла с ног. Проследив за ее взглядом, закричала сама и вцепилась в чугунные прутья ворот, сминая их, как проволоку. Но баньши не сбилась с ритма.
Is gur bliain is an la inniu fuadaiodh me dhem gherran,— пела она, —
Is do rugadh isteach me i lios an chnocain, Seo hu leo, seo hu leo, seo hu leo… [10]Голос летел, как ветер, что чайки на крыльях приносят с севера, ветер, что чешет спину о базальтовые колонны на Дороге Великанов, а потом стелется над холмами и тревожит руины, пока наконец не теряется среди извилистых улочек Дублина.
10
Год назад в этот день меня стащили с лошади
И уволокли меня в крепость внутри холма (гэльский).
И все это ради него!
— Значит…
Прежде чем рассыпаться в прах, он успел ей улыбнуться.
…Мистер Томпсон ползком добрался до стола и, не в силах подняться, качнул его за ножку. Упала коробка, которую он тут же раскрыл, вытащил заветную банку и отхлебнул, едва не расплескав ее содержимое. Его чуть не вывернуло, но чем больше он пил, тем слаще становилась кровь. Опорожнив банку, он даже облизал горлышко и начал пальцами собирать кровь, размазанную по стеклу, но в комнату ломились соратники. Пришлось захлопнуть коробку и поспешить к двери, на ходу вытерев окровавленные руки о балдахин.
Мужчины перепугались не на шутку, однако мистер Томпсон сумел их успокоить. Да, они оказались правы. При первом же удобном случае упырь кинулся на него. Повезло, вовремя вытащил револьвер. Нет, цапнуть упырь не успел. Сами поглядите.
Как бы то ни было, он ничем не напоминал бледное создание ночи. На щеках играл румянец, и мистер Томпсон казался счастливым безмерно.
Единственное, о чем он жалел, так это о том, что не успел отведать шампанского.
Уже не хотелось.