Стены из Хрусталя
Шрифт:
— Он спас мне жизнь, — шептала она. — Я попросила, и он… он все для меня сделал. Он мой рыцарь…
Ночь стала еще гуще и взорвалась алыми всполохами. Накатило забытье, но иного рода. На какой-то миг Уолтер отправил инстинкт самосохранения в дальний угол и позволил телу вытворять все, что ему хотелось.
А хотелось ему убить Томпсона. Прямо сейчас.
— Правда? Ну так долг платежом красен!
Безотчетно он вытащил револьвер, направил на вампира и выстрелил бы — промахнувшись, разумеется, уж слишком сильно трясся, — но вовремя успел остановиться. Нет, не так. Не в спину.
— Нет, сначала со мной! — выкрикнул он, опасаясь, что Рэкласт первым ангажирует негодяя.
— Уолтер, стой! — всполошилась Эвике, хватая его за локоть, но разъяренного супруга было не удержать.
— Ричард Томпсон, я вызываю тебя на поединок! На основании того, что ты проходимец и подлец, — добавил он с наслаждением.
Притихшие вампиры смотрели на него, как гончие на лису, которые в прыжке выхватила у охотника хлыст и как следует вытянула того по спине. Уолтер еще крепче схватился за револьвер, ожидая, что в любой момент на него бросится вся стая, но вампиры начали медленно отступать. Их маневр озадачил и мистера Томпсона.
— Ну? — топнул он нетерпеливо. — Почему вы его не атакуете?
— Как можно, Мастер? — подал голос Найджел. — Смертный нанес вам личное оскорбление! Вам его и карать.
— Что за черт? — искренне удивился мистер Томпсон. — Опять какие-то правила? Я же их все упразднил!
— Это не правила, это как в школе.
— Как в школе?
— Именно, Мастер! Если кто-то из однокашников оскорбит вас, нигде не прописано, что вы обязаны с ним драться. Вот только в противном случае остальные ребята сочтут, что вы… сдрейфили.
Все это он протарахтел с подобострастной улыбочкой, сложив перед собой руки и часто кланяясь новому господину. Отмену Кодекса Найджел счел личным оскорблением, а уж по части мстительности он напоминал кота. Не того, который в ответ на пинок расцарапает вам ногу, а того, который отныне и вовек будет справлять нужду исключительно в ваши ботинки. Всяк знал — если кому случилось перейти дорогу Найджелу, лучше сразу выкопать себе могилу, чтобы тот сплясал на ней и успокоился.
Совладав с раздражением, новый Мастер достал свою глиняную трубку и неторопливо ее раскурил.
— Женушка тебя науськала? Отомстить за своего… гм… близкого приятеля? Тебе ведь известно, что они вместе денек скоротали?
И без подсказки Уолтер успел догадаться. От Эвике за милю разило мужским одеколоном, таким тяжелым и терпким, что его явно смешали на заказ, чтобы скрыть запах мертвой плоти.
— Все он врет! — взвизгнула миссис Стивенс. — Уолтер! Ну послушай же! Да не было ничего!
— Если он твоей крови не отведал, голубушка, то наверняка ты от него как-то иначе откупилась, — по-свойски подмигнул ей Томпсон, и обе вампирши, обнимавшие Эвике, едва удержались, чтобы не кинуться на обидчика.
— Я своей жене доверяю, — не дрогнув, сказал мужчина.
Все силы он сосредоточил на том, чтобы не выстрелить без предупреждения. Надо сражаться по правилам.
Черт, как же трудно.
— Ну-ну, — мистер Томпсон сменил тон. — А не жаль ее? Что с ней будет, когда я тебя
— Вот именно. Вам-то какой резон с ним драться? — покачал головой Рэкласт, тем не менее, покидая импровизированную арену.
— Он пришел из-за меня. Обычные вампиры идут на запах страха, а этот… этот из тех, что насыщаются не страхом, а трусостью. Именно трусость — укоренившаяся, насиженная — придает им силы. Они приходят к трусам, чтобы ими править. Ну так вот, я призвал его, я же и отправлю его обратно.
Мистер Томпсон выпустил струю дыма в его сторону.
— Кто бы мог подумать, что ты способен связно мыслить. А ведь мы могли остаться друзьями, Стивенс. Рано или поздно ты осознал бы, что все эти благоглупости, все игры в порядочность — лишь иллюзия, мираж, хрустальные замки.
— Ну и пусть! Пускай хрустальные стены фальшивы насквозь, пускай это лишь стекло, возомнившие себя драгоценным камнем, зато они по-своему прекрасны. А ты вместо хрустальных дворцов воздвигнешь крепости из бетона.
— Зато они будут настоящими.
— Потому что ты так решил? Ты отрицаешь существование всего, что не можешь контролировать. Сдается мне, ты тоже трус, Томпсон,
Краем глаза он заметил, что молодой вампир, исколесивший с ним пол-города, согласно кивает. Давеча он сообщил Уолтеру, что Томпсон — то есть, новый владелец его тела — всегда доказывает свою правоту. Знать бы наперед, какими методами он предпочитает ее доказывать.
— И что же это я не могу контролировать? — задушевным тоном уточнил новый Мастер.
— Сказку, например.
— Ах, тебе сказочку послушать захотелось? Не наигралась деточка?
— Представь себе, нет.
— Ну так смотри.
Вампир что-то прошипел, а, может, это было и не шипение вовсе, а свист ветра у Уолтера в ушах.
Уже в следующий миг он стоял на берегу моря, окутанного красноватой мглой. Вместо свежего бриза навалилась духота, как перед грозой, которая все никак не могла разразиться. Скользя по мокрому песку, Уолтер повернулся и увидел скалы с глубокими продольными трещинами, словно гигантский зверь пытался взобраться на них, но каждый раз падал вниз, оставляя царапины на неумолимом камне. У подножия скал сгрудились валуны, а вершины терялись среди туч, багровых, почти черных, испещренных алыми мазками и как будто припорошенных сизым пухом. Тучи коростой запеклись на небе, где не было ни солнца, ни луны. Море тоже казалось багряным и вместо пены извергало черную накипь.
Приглядевшись, Уолтер понял, что это вообще не вода.
— Ты знаешь, где мы?
Вампир стоял позади. Он все так же попыхивал трубкой, но в его голосе впервые засквозила неуверенность. Похоже, он еще не научился управлять своими желаниями, так что сам не разобрался, куда его занесло.
— Мы нигде, — прошептал Уолтер.
Баллады не лгали. Граница между мирами выглядит именно так, и если двигаться вперед, то рано или поздно увидишь три дороги: в рай, в ад, и ту тропинку, что петляет среди заросших папоротниками холмов и уводит в Волшебную Страну. Но даже туда Уолтеру не хотелось. Надо во что бы то ни стало вернуться домой, в мир людей.