Степан Бандера в поисках Богдана Великого

Андреев Александр Радьевич

Во главе Генерального секретариата Центральной Рады был поставлен Владимир Винниченко, никакой, а поэтому популярный литератор. Этому не имевшему обоснованного политического опыта человеку с непомерными, а значит чрезвычайно опасными для других амбициями, большому любителю детски поставленных политических интриг, в которых он реально абсолютно не разбирался, и в голову не пришло отказаться от не его власти и это стало трагедией второй украинской революции.

Центральная Рада была поддержана тысячами делегатов Всеукраинского национального конгресса, военного съезда, Украинского съезда селян и съезда рабочих. На романтической волне революционного подъема она смогла отодвинуть на время от власти на Украине представителей

российского Временного правительства и даже большевиков Ленина.

Почему-то решив, что это не исторический выбор народа, а только его личная заслуга, Винниченко, уже окруживший себя себе подобными «профессионалами», с удовольствием начал совершать одну политическую ошибку за другой, пользуясь покровительством улетевшего в исторические эмпиреи Грушевского, не сумевшего почувствовать реальную перспективу развития украинской государственности.

Решив, что они находятся в идеальной независимой романтической сказке, историк и беллетрист, по совместительству председатель Центральной Рады и руководитель ее Генерального секретариата, начали успешно бороться с только что родившимся украинским суверенитетом и у них все получилось. Им мешал только Симон Петлюра, избранный член Центральной Рады, председатель Украинского военного комитета и почти министр военных дел, бывший им, правда, только до декабря 1917 года.

Винниченко привычно для литератора погрузил Генеральный секретариат, а за ним и всю Центральную Раду в никчемные разговоры и бесконечные пустые интриги, прерывавшиеся только очумелыми дебатами о светлом будущем и взаимной министерской враждой. Недруги украинской независимости смеялись, говоря, что «там, где два украинца – там три гетмана», и председатель правительства Центральной Рады успешно подтверждал эту чушь. Исторический шанс украинского народа восстановить суверенное государство с нарастающей скоростью катился в тартарары.

В июне и июле 1917 года Центральная Рада двумя опасливо-неконкретными универсалами объявила, что «отныне мы сами будем создавать свою жизнь, и будем стоять как один за то, чтобы не отрывать Украину от России», желательно в виде автономии, или как получится. Куда-то девалась железная логика историка-председателя Михаила Грушевского, наглухо заболтанная и забитая пустыми, а поэтому увесистыми словами литератора – государственного секретаря Владимира Винниченко. Оба не хотели отдавать себе отчета, что не способны обеспечить жизнь десятков миллионов таких разных людей полярных сословий, находившихся в условиях развала вековой империи, а значит и не должны брать на себя колоссальную ответственность власти. К сожалению, раздираемая слева, справа, снизу и сверху и всюду внешними и внутренними атаками могущественных любителей чужого добра Украина не успела вовремя спросить у двух своих чересчур эмоционально-нереальных вождей:

«Куди ви мене ведете? Чорти його маму знають, куди? Ви що, показились там, чи що? Вы забыли, что когда народ выбирает на свою голову никчем, то платит за это своей шеей! Геть звідси, трясучка вашим батькам!»

Соседние правители граничных с Украиной государств, хотевшие ее плодороднейшего чернозема пятнадцатиметровой глубины, отлично понимали, что первые главные документы возрожденного государства на Днепре не только цветисто-косноязычны, но пусто и амбициозно написаны посредственным беллетристом, ничего не понимающим ни в реальном государственном строительстве, ни в искушенной политической борьбе. В красиво-бессмысленных декретах не было ни плана действий, ни четкой структуры. Когда нет государственных решений – ничего и исполнять. На измученной мировой войной Украине как катящийся снежный ком росли анархия и хаос, и мародеры с удовольствием бежали впереди них.

Симон Петлюра, один

из восьми государственных секретарей-министров Генерального секретариата Центральной Рады, несмотря на деятельность его председателя, сумел и успел создать украинскую армию, которая всегда и везде является гарантом государственной независимости. Он получил возможность сделать это совсем не в марте, а только в октябре 1917 года, но это был не тот человек, который мог допустить терять независимое время даром.

Весной 1917 года почти сорокалетний Петлюра в Минске создал Украинскую военную раду войск Западного фронта бывшей империи. В мае вместе с Обществом имени гетмана Полуботка он созвал в Киев I Всеукраинский съезд, на который приехала тысяча делегатов от миллиона украинских солдат в российской армии и это была колоссальная сила.

Съезд принял решение создать украинскую национальную армию. К концу лета первого революционного года 34-й армейский корпус генерал-лейтенанта Павла Скоропадского стал 1-м Украинским в составе двух дивизий из восьми полков. В Киеве активно формировался полк имени гетмана Полуботка, в Чернигове – полк имени гетмана Дорошенко, в Симферополе – еще один полк Дорошенко, в Хмельнике – курень имени Тараса Шевченко, в Москве – Украинский Запорожский полк и это было только начало. Сам Петлюра, отлично разбиравшийся в психологии различных сословий, государственных полномочий по руководству войсками не имел до осени 1917 года. Не имевший понятия о стратегии и тактике Винниченко не переставая и не советуясь ни с кем выступал и выступал перед солдатами-фронтовиками, привычно создавая дилетантский хаос и совсем не мешая большевикам агитировать в свою пользу в почти украинских войсковых частях.

Одновременно с попытками создать собственную армию, умело блокированными на российской территории и временными и большевиками, на самой Украине началось создание вольного казачества для «охраны порядка и свободы». Две тысячи делегатов от шестидесяти тысяч вольных казаков на съезде избрали Генеральный совет во главе с генералом Скоропадским и объявили своей штаб-квартирой Белую Церковь.

Центральная Рада не дала конкурентному вольному казачеству окончательно сформироваться для спасения страны от мародерской анархии, которая не по дням, а по часам становилась все больше и больше. В атакуемых революционным хаосом украинских селах стихийно началось создание отрядов самообороны и приток добровольцев в национальную армию резко сократился.

К началу осени 1917 года Центральная Рада во главе со своим Генеральным секретариатом бесповоротно потеряла свой так и не возросший авторитет. Со всей страны в Киев летели и летели отчаянные телеграммы о том, что на всех украинских землях «настала страшная анархия, идут грабежи, уничтожение и захват имущества, за которое началась резня, безнаказанные погромы и покушения на евреев, повсеместный грабеж частной собственности отдельных лиц и групп». Киевские газеты писали:

«Бесчинства и грабежи осуществляют не только дезертирские отряды, но и регулярные войска, которые находятся на Украине, приходят на фронт, или отходят в тыл. Поле, хата, дом, зерно и любое хозяйство, даже людская жизнь уничтожаются и разоряются из-за нехватки представителей власти со всей силой авторитета. При этом знание безнаказанности за лихие и злые поступки придает преступникам небывалую смелость. Страна становится жертвой беды, тяжелой и более страшной, чем война».

25 октября 1917 года в Петрограде произошла Революция большевиков, быстро раскатившаяся по всей России. Подчинявшийся Временному правительству штаб Киевского военного округа сцепился за власть с Советом рабочих и солдатских депутатов. Центральная Рада в драку конкурентов не вмешивалась и это стало ее очередной стратегической ошибкой, которых и так было море.