Степан Бандера в поисках Богдана Великого
Шрифт:
От все сокрушающего войска Богдана Великого остались одни израненные обломки, и теперь государственные соседи могли делать с безоружной Гетманщиной все, что хотели, радуясь, что так не сбылась мечта великого гетмана, не раз говорившего, что только стотысячная казацкая армия может собрать в единое целое все украинские этнические земли.
Из бездарного союза Выговского с польскими королями, само собой ничего не вышло, ибо магнаты Польской Короны никогда не выполняли обещанного. Под напором героя Украинской революции Ивана Богуна и его совсем немногочисленных соратников в октябре 1659 года убийственный Выговский с трудом отказался от бирюзовой булавы и страусиных перьев на гетманской
Десяток следующих украинских гетманов – Ю.Хмельницкий, которого народ сразу же заслуженно переименовал в Хмельниченко, чтобы историки не спутали его с великим отцом, П. Тетеря, И. Брюховецкий, П.Дорошенко, Д.Многогрешный, И.Самойлович, и их многочисленное окружение активно удовлетворяли свои личные амбиции и потребности за счет всего украинского народа и достижений его революции. С не очень понятным удовольствием доносили они друг на друга в Москву, раз за разом, отдавая в угоду своим никчемным интересам автономные права Восточной Украины, которые у них Кремль совсем не вымогал никаким выкручиванием бывших казацких рук, а только дивился, с какой легкостью рушится прежнее величие Гетманщины, добытое потом и кровью Богдана Великого и его героев.
В результате действий украинских гетманов, активно поддержанных соседними государствами, после ужасающей и совсем не обязательной Руины, к 1696 году совсем недавно великолепная гордая и умная республика была разделена на московскую левобережную и польскую правобережную Украину и это был конец удивительной государственности, совсем не взволновавший ее новый правящий слой. Причем тут украинский народ и его держава, если я хочу удовлетворить свои бесчисленные частные желания, а после меня – хоть потоп!
К концу ХVII столетия новая гетманская старшина за счет автономии державы успешно приватизировала свои прежде выборные посты, само собой, вытеснив из своих нестойко-монолитных рядов еще оставшихся в живых войсковых командиров из простых казаков, удалив все Войско Запорожское от принятия и утверждения не только стратегических, но и тактических решений. Погибших смелых, решительных и умных героев Украинской революции середины ХVII века в начале следующего столетия сменили лицемерные прагматики-демагоги, беспокоящиеся сосем не об отчизне и народе, но только о своих землях, доходах, выгодах и больше всего боящиеся потерять свое псевдо привилегированное положение удельного наместника под сапогом далекого хозяина.
Последний гвоздь в гроб украинской автономии в составе Московского царства вполне осознанно вбил гетман Иван Мазепа, забыв, что предавать нельзя никогда, даже ради самых высоких целей, и не сумев понять гениального Петра Великого, сменившего в конце ХVII века, наконец, в Кремле своих боярских брата, отца и деда.
Иван Мазепа стал гетман в 1687 году на войсковой раде под Коломаком. К тому времени почти бывшая казацкая республика Гетманщина уже занимала только треть территории державы Богдана Великого. Московские власти, видя, что творили со своей автономией украинские гетманы и их окружение, решили, наконец, ввести на Днепре прямое правление Кремля.
Православный шляхтич из Белой Церкви Иван Мазепа, как и Богдан Хмельницкий, получил великолепное образование в коллегии ордена иезуитов Игнатия Лойолы. Попав на службу к королю Польши, он набрался при дворе опыта политических интриг, в одной из которых, кажется, проиграл, и совершенно случайно и вынужденно попал на службу к левобережному гетману Ивану Самойловичу.
В 1687 году отличное образование,
Часто ездивший в Москву гетман стал почти другом двадцатилетнего Петра Первого, сумевшего в жестком противостоянии 1689 года с сестрой взять единодержавную власть в раздрызганном до уже не раз отодвинутого упора Московском царстве. Царь и гетман много беседовали, и современники писали, что «Петр скорее не поверит ангелу, чем Мазепе». Украинский гетман совершил с Петром более десяти военных походов, получив из его рук второй по счету орден Андрея Первозванного и стал доверительным лицом царя в польских, турецких, крымских и, конечно, украинских делах. Петр Первый прекрасно знал, что такое казацкие слава и честь, и то, что среди казаков предателей не бывает.
В разгар русско-шведской Северной войны за Балтийское море фастовский полковник Семен Палий поднял антипольское восстание на Правобережной Украине и упорно держался в Белой Церкви, раз за разом отбиваясь от атак королевских хоругвей, выполнявших уже, похоже, сотое постановление сейма об уничтожении казачества. Поскольку у короля Речи Посполитой были традиционные вековые проблемы со стратегическим планированием военных операций, шведская армия короля Карла XII в 1702 году легко взяла оставшиеся без сильного боевого охранения Варшаву и Краков. Под ее напором, оставшиеся еще в строю польские вооруженные отряды откатывались на украинские Галичину и Волынь, дав им невразумительное название Малой Польши.
Иван Мазепа, конечно, грамотно использовал сложившуюся военно-политическую ситуацию в Речи Посполитой. Пятидесятитысячная казацко-наемная армия Гетманщины заняла бывшие под Польшей Киевщину и Волынь, объединив, наконец, под мазепинской булавой оба берега Днепра. Гетман-аристократ Иван Мазепа не захотел объединяться с народным героем-демократом Семеном Палием и совершил стратегическую ошибку, которая изменила его судьбу.
Мазепа грязным обманом, совершенно четко и недвусмысленно опозорившем его на всю Украину, захватил Палия, тут же отправил не него лживый поклеп слепо доверявшему казацкому гетману Петру, после чего сослал героя в Сибирь, навсегда оттолкнув от себя рядовое казачество подлостью и лицемерием. Иван Мазепа, совсем не веривший, как Богдан Великий, в украинский народ, за четыре года до Полтавской битвы сделал очень много для того, чтобы проиграть в ней остатки автономии Украины. Эмоции и амбиции при принятии стратегических решений всегда мешали правителям удерживать государственную власть. На эмоционального и амбициозного семидесятилетнего гетмана, окруженного уже не героя казаками, а наемными сердюками, неотвратимо накатывался 1708 год.
Русская армия запланировано откатывалась из Беларуси под мощным шведским навалом. Казалось, молодое детище Петра было обречено на полный и окончательный разгром. Иван Мазепа эмоционально сделал ложные выводы о поражении Москвы в войне с сильнейшим шведским королевством и решил заранее сменить государственного покровителя для Гетманщины, не спросив мнения казачества, и это была его вторая и последняя стратегическая ошибка.
Переговоры гетмана Мазепы и короля Карла XII шли в течение 1706 и 1707 годов и закончились подписанием тайного договора, по которому никакой политик Карл XII обещал Гетманщине все то, что не мог обеспечить никогда, само собой, взамен казацкой помощи для войны с отчаянным Петром.