Степан. Повесть о сыне Неба и его друге Димке Михайлове
Шрифт:
— Зачем вам столько? Ведь она пропадет.
— Не успеет, — медлительно ответил один из мужиков. До холодильника не запахнет, а там… и он беспечно махнул рукой.
— Это же браконьерство. Стерлядь нельзя ловить.
— У нас парень от «льзя» только животы сведет. Да и вообще, шел бы ты отсюда, пока по шее не получил.
Обиделся Димка. «Но, но, попробуй по шее, у меня знаешь какой брат. Он вас всех одной левой уложит».
— Сказано мотай отсюда, значит мотай, — угрожающе и хрипло ввязался в разговор второй мужик. — Ни на какого брата не посмотрим», — и он, откинув руку назад в лодку, вытащил оттуда ружье с коротким
В какое-то мгновение Димка вздрогнул, мелькнуло в голове слово «обрез», но память о недавних событиях, когда сотни стволов автоматов оказались бесполезными, вызвал на его лице ухмылку.
— Не пугай мужик — вполне по-взрослому произнес он, Ворон можешь пугать своим пугачом.
— Ах ты, щенок — распрямился браконьер и сделал шаг к мальчишке, но Димка, не желая ни словесной перепалки, ни какого-нибудь инцидента, в котором Степан непременно пришел бы к нему на помощь, отпрыгнул назад.
— Ладно, ладно, дядя. Посмотрим еще, кто кого, — и, не спуская глаз с рыбаков, ушел от них от греха подальше.
Усевшись неподалеку на берегу, он стал бросать в воду камешки, считая, сколько раз они подпрыгнут на волнах. Искося посматривал он в сторону обидчиков. Там шла спорая работа. Мужчина, что уходил в сторону деревни, приехал на Газелке, и сейчас все втроем они грузили мешки и неводы в машину.
За этим занятием его и застал Степан. Как и вчера, он появился с мешком в руках, но в отличие от прошлого раза не спешил вытряхивать его содержимое к Димкиным ногам. Напротив, он уселся около костра, попил еще теплый чай вприкуску с конфетами и сухарями, время от времени загадочно и с каким-то веселым блеском в глазах посматривал на Димку. Прихлебывая чай с ним за компанию, Димка выдерживал характер, и хотя все внутри него кипело от любопытства — судя по всему новости, которые Степан принес на этот раз, не несли за собой ничего угрожающего, потому и любопытство его не было тревожным, — молчал как брянский партизан на допросе у фашистов.
Степан не выдержал первым. Нахмурившись, дабы придать лицу выражение серьезности и задумчивости, он с торжественной значимостью заговорил.
— Нас начинают искать, Спиноза. Машину я увел в другую сторону, к Деме. Сейчас рыщут там по окрестностям. Ничего не найдут и поиск естественно расширят. Это обстоятельство номер один. Обстоятельство номер два — это отсутствие денег. Мы без них обойтись сможем, но сестра Юрия, Ксения Александровна…? Мы завтра повезем к ней тело брата — здесь напускная важность слетела с лица Степана, и оно стало естественным и печальным, и кисти его рук повисли, выражая скорбь, — Ей будет очень больно: она остается одна именно в ту минуту, когда жизнь улыбнулась ей. Ей будет легче, если с того света брат передаст ей подарок. Она так радовалась этим зелененьким бумажкам. Они для нее много значат. С ними она почувствовала себя свободной, а человеку это очень важно. Я хочу укрепить ее уверенность в себе.
Осталось объединить эти две задачи — скрыть наше местопребывание и достать деньги. — Продолжил он, прихлебывая чай. — То есть достать их там и таким образом, чтобы отвлечь внимание противника от того, где мы на самом деле. — Словно бы извиняясь за свою ученость он взглянул виновато на Димку — Я за эти две ночи прочитал массу книг по военным хитростям. Мы облапошим своих врагов, как цыплят. Ты согласен помочь мне? Я гарантирую, что с тебя ни один волосок не упадет, поверь мне.
—
— Что ты должен делать? — как бы про себя проговорил Степан. — Это очень интересный и в настоящее время самый важный вопрос. Чтобы ты не делал, брателло, как ни горько тебе это слышать, но тебя всегда узнают, и все начнется сначала. Потому что только через тебя они могут выйти на меня — это знаем и мы с тобой, и наши враги. Но в этой фразе «что бы ты не делал, тебя обязательно узнают…» — по моему я логично выражаюсь?
— Чересчур. Ты затеваешь какую — то гадость.
— Неважно. Так вот в этой фразе главное не «делал», а «узнают». А узнать тебя могут только по твоему внешнему виду. Есть только один выход. Может быть он и неприятен тебе, но он единственный. Ты должен стать девчонкой.
— Ты сбрендил! — только и смог утверждающе воскликнуть Димка, вскочив на ноги, — Это даже не шутка, что ты бормочешь. Одевайся сам тетенькой, дяденькой, тигром, медведем, кем хочешь, я девчонкой никогда не буду.
— Речь идет не о том, чтобы быть, но о том, чтобы казаться. Пойми, так получилось, что тебя теперь никто и никогда не оставит в покое. Наши или чужие, здесь или на другой земле — никто и никогда. И все они — красные, рыжие, белые, черные, русские, азиаты, европейцы и прочая канитель — будут именно через тебя искать подход ко мне. Ты единственная связь между людьми и мной. Эта связь может оборваться только вместе с твоей жизнью, но я такой вариант отметаю.
— Впрочем, как знаешь, — прежняя игривость сошла с лица Степана. — Тебе непросто, я знаю. Но ты на самом деле не девчонка, чтобы я уговаривал тебя. Быть тебе со мной или нет, решать тебе и сейчас. А это возьми на память.
И он бросил на траву перед Димкой лист бумаги. Развернув его, тот увидел цветное печатное фото со своим лицом и крупным текстом внизу: «Пропал мальчик 12 лет. Зовут Дима. Среднего роста, волосы черные, глаза карие. За любые сведения о нем гарантируется вознаграждение 10 000 000 (десять миллионов) рублей. Звонить в любое время по телефону 02. Обращаться к любому представителю власти».
В ответ на растерянный Димкин взгляд Степан заметил
— Час назад эти фото расклеили на каждом доме и столбе в городе. Люди из-за обещанных денег сошли с ума — горько добавил он. — Они носятся за каждым похожим парнишкой, хватают его и волокут в милицию. Дерутся между собой и рвут пацанов на части. Драки по всему городу. И уже льется кровь. Не сегодня-завтра эта волна докатится сюда. У тебя нет выхода.
Долго сидел Димка насупившись, потом взял принесенный Степаном мешок и понуро пополз в палатку. Из нее он также выполз, встал в платье до колен и, глядя в землю, грубо произнес: «Если ты улыбнешься, я тебя стукну», поднял затравленный взгляд на Степана, и, видя, что тот серьезен, глубоко вздохнул.
— Еще ведь волосы?
«Краска не проблема. Натуральный блондинистый цвет как в лучших домах Лондoна и Пoрижа», — залихватски с уродливым ударением в словах и в то же время серьезно ответил Степан. Как фокусник, то есть с ужимками и жестами волшебника арены он достал из кучи принесенного барахла пузырьки, кисточки, коробочки, скляночки, и спустя полчаса затейливая девчушка смотрелась в зеркало и училась ходить в босоножках. В конце концов Димкина злость прошла, комичность ситуации и собственной роли заявили о себе и с хохотом он учился танцевать и делать по-девчоночьи реверанс.