Степанида и 7 женихов
Шрифт:
— Нет, совершенно. Командуй.
В продуктовом Никита терпеливо бродил за женщиной с тележкой, пока та запасалась едой и напитками для праздника. Затем они поужинали в кафе, мило поболтав ни о чем. Мэр много улыбался, не делал попыток ее соблазнить, чем еще больше возвысил себя в ее глазах. С ним было легко и местами даже весело. При взаимных взглядах Степка робела, немного смущалась, но от страсти не дурела.
Когда машина остановилась у дома, она решилась задать тот самый вопрос.
— Никита, скажи… Ты ведь обладаешь какой-то силой?
— А ты внимательная, —
— Не расскажешь?
— Расскажу, только не сегодня.
— Жаль, у меня просьба была, — вздохнула.
— Какая?
— Понимаешь… мне завтра быть в компании шести мужчин, от которых меня, к-хм… колбасит.
— Хорошо, я приду первым и устраню эту проблему, — хитро улыбнулся, обнажив ровные зубы.
— Ты мысли читаешь? — охнула.
— Увы, этим талантом не обладаю, просто здесь все понятно. Не волнуйся, завтра ты сможешь поговорить со всеми нами спокойно. По крайней мере, пока я буду рядом, — сказал уверенно.
— Это интригует…
— Поставь меня первым в очередь на свидание и я все расскажу! — подмигнул Никита. С ней он преображался, сам на себя становясь не похожим. «Какая у него красивая улыбка, в ответ невозможно не улыбнуться…»
— Договорились! Ну… спасибо тебе за все! — она решилась и склонившись быстро чмокнула в щеку. Никита напрягся, но мигом сориентировавшись, повернул лицо, чтоб их губы соединились. Поцелуй был мимолетным, но пронзил насквозь. Мужчина не стал ее обнимать, лишь приоткрыл губы и погладил ними женские. Степка медленно отстранилась и заглянула в янтарные глаза. Они глядели нежно и с любовью, — я… пошла… — пролепетала и на ватных ногах вышла из автомобиля. Никита вышел следом, вынул из багажника сумки, донес до порога. Погладил Степку по щеке и… ушел.
— Мать честная! Шпынь голова! — воскликнула Лукерья, когда Степка вошла в дом.
— Цыц, куёлда! Об чем баяли? — рыкнул Егорыч.
— Дык, косу отстригла, аки гульня…
Шпынь голова — человек с безобразием на голове;
Куёлда — сварливая, противная;
Гульня — гулящая.
Глава 24
«За пустой стол гостей не сажают»
— Так, Степанида, боязно мне!
— А тебе-то чего?
— А кОли зАкуси не хватить?
— Я же говорила, не парься! С банкетом я передумала. Делаем фуршет. Пиво, раки, рыбка. Все! У меня и так нервы, чтоб еще о еде заморачиваться. Фуршет — идеальный вариант.
— Опозориться хошь? — взвилась Лукерья, — тебе позор и мне позор!!!
— Лукерья. В наше время так принято. Я же их на серьезный разговор позвала, а не желудки набивать.
— У нас на Руси, прежде гостю поднеси! Жёнихов потчевать надобно, а не кислым квасом опаивать!
— Ну посуди сама. У нас ведь даже холодильника нету, где все это хранить? Потом, это ведь мне соблазн, если ты вкусняшек наготовишь! А мне мясо нельзя, помнишь, нет?
— Могём без мяса. Рыбки, грибочков, блинчиков! — упрашивала охоронница, — стыдоба, первые гости в дом, а у нас шиш на столе!
— Я
— Да там кот наплакал! Одним воробьем десять ртов не насытишь! — продолжала сыпать поговорками Лукерья.
— Я в магазин больше не поеду!
— А мне и не надобно! Я своими силАми могу! Чай, силушки прибавилось!
— Лукерья, ты как хочешь, а я спать. Завтра у меня день нервный, вечер, так вообще страх. Хочешь — готовь свои разносолы, но на меня не рассчитывай!
— Больно надо! — фыркнула охоронница.
«Вчера не догонишь, а от завтра не уйдешь»
Ночь даровала крепкий сон без сновидений, несмотря на тревогу. Проснувшись, Степка подумала, как бы это не оказалось затишьем перед бурей…
Вчерашние мысли вернулись, принеся с собой страх и плохое предчувствие. Она сама не понимала чего больше боится, драки, недоверия со стороны женихов-людей или… чего-то, к чему окажется не готовой?
С раннего утра «повалили» поздравления, немного отвлекшие от мрачных мыслей. Звонили родители, подруги и многочисленные приятели из прошлого. На какое-то время Степанида ощутила тоску по той жизни, в которой было все просто и понятно… Где не было офигительных мужиков, от которых текли мозги. Не было говорящего дома, оборотней, Мити… «Хотя, нет, в прошлой жизни было тоскливо…»
Первый подарок-сюрприз пришелся от охоронников. Сногсшибательный, обалденный, подарок! Степанида спускалась вниз, еще нога была на последней ступеньке, как затрещали трещотки, взвыла балалайка и Егорыч с Лукерьей дружно и заливисто запели:
Как на Степины именины испекли мы каравай,
Вот такой ужины, вот такой ширины,
От неожиданности Степанида застыла, рот ладошкой прикрыла, а тем временем ей на встречу выкатился столик на колесиках с огромным караваем на нем!
Каравай, каравай, кого хочешь выбирай!
Трёхъярусный, украшенный по бокам розочками, листиками, веточками. На самом верху, тоже из теста, красовалась лебедушка, а ярусом ниже, поменьше, семь лебедей, задрав голову, глядели на нее.
— Какая прелесть, — Степка обошла вокруг столика с именинным караваем, разглядывая творение Лукерьи, — как из сказки… Родные мои, спасибо, чудесное поздравление!
— Легких дней, барышня, лебедушка вы наша! — народное музыкальное творчество оборвалось и пробасил Егорыч.
— Счастия, здоровия, мыслей верных, — подхватила Лукерья. По волосам нежно провела Крапивка, а Конопатка подхватил на руки и закружил, выражая свои эмоции.
— Спасибо, спасибо, мои хорошие! — засмеялась Степанида, утерев слезу, — не ожидала… растрогали до слез…
— Рады угодить, — пропела Лукерья, — пожалуй в уборную, дар прими!
— Какой дар? Разве это, — она показала на каравай, — не подарок?
— Каравай караваем, дар отдельно! Давай, входи!
— Так я ведь не купила ничего для санузла, какой подарок? — пролепетала хозяйка.