Степень вины

Паттерсон Ричард Норт

– Хорошо, мистер Пэйджит. Конечно же, она не посрамит своего шефа. – Судья помолчала. – У вас, наверное, есть что-то еще.

– Совсем немного. – Пэйджит снова обернулся к Хаслеру: – Соблаговолите еще раз посмотреть на фотографию. При таком удалении вашего окна от окна, которое находится в основании "U", вы можете с уверенностью утверждать, что они расположены на одном этаже?

Хаслер наклонил голову набок:

– Глядя на фотографию, я бы не сказал этого.

– А глядя из окна в тот день, о котором

идет речь? Ведь мы говорим, как бы там ни было, о взгляде с расстояния, равного по меньшей мере половине футбольного поля.

Хаслер задумался.

– Нет, – произнес он наконец. – Я совсем не уверен, что не смотрел на этаж выше или ниже.

– А не получилось ли так: вы решили, что видите женщину именно в номере мистера Ренсома только потому, что он сказал вам о своих приготовлениях?

Хаслер был смущен.

– Я не совсем уверен, что понимаю, о чем вы говорите.

– Позвольте, я скажу то же самое иначе. Ассоциировалась бы у вас эта женщина с номером мистера Ренсома, если бы он не сказал вам, что у него намечается свидание? Глаза Хаслера сузились.

– Возможно, нет.

– И здесь, сегодня, вы уверены, что окно, в которое вы заглянули, было третьим справа?

– Не знаю. – Хаслер покачал головой. – Ведь это теперь, из-за того что он погиб, такого рода мелочи стали важны.

– А может быть, ваше внимание было занято не тем, какой это ряд окон или чье это окно, а неожиданным появлением голой женщины?

У Хаслера был виноватый вид.

– Конечно, я был поражен.

– И очарован?

Хаслер поднял голову:

– Думаю, да, мистер Пэйджит. Где бы она ни находилась, она была очаровательна. Признаюсь, я не мог от нее оторваться.

– И пересчитать окна.

– Да.

– Значит, у вас нет полной уверенности, что женщина, которую вы видели, была в номере Марка Ренсома.

Хаслер посмотрел на Марни Шарп, потом на Пэйджита.

– Нет, – глухо вымолвил он. – Полной уверенности у меня нет.

– Или даже хоть какой-то уверенности?

– Нет. – Хаслер отвел взгляд. – У меня нет никакой уверенности. Все, что я видел, – это голую женщину. Она могла быть и в номере Марка Ренсома.

– Или не в его номере.

Хаслер кивнул:

– Или не в его номере.

– Верно и то, что в окне вы больше никого не видели. Ни Марка Ренсома, ни какого-либо другого мужчину.

– Именно.

– И могло быть так: женщина, которую вы видели, никому свои прелести не демонстрировала и была совсем одна в номере.

Хаслер задумался:

– Да, вы правы. Женщина, которую я видел, могла быть и одна.

Пэйджит выдержал паузу:

– Несмотря на свои сомнения, зная, что можете нанести вред мисс Карелли, вы почему-то решили все же дать показания.

– Я не хотел. – Хаслер беспомощно пожал плечами. – Но ведь я встретил человека, а теперь он мертв. Почему бы мне не рассказать прокурору все, что я видел? И пусть

он сам решает, что с этим делать.

Со скучающим выражением лица, на котором было написано, что иного он и не ожидал от этого допроса, Пэйджит медленно перевел взгляд на Марни Шарп. Потом снова повернулся к свидетелю.

– Ну что же, – закончил он. – Вы выполнили свой долг. Благодарю вас, мистер Хаслер. У меня нет больше вопросов.

Шарп вскочила, заговорила с сарказмом:

– Кто-либо – полиция или окружной прокурор – внушали вам мысль, что вы увидели нечто из окна своего номера?

– Протестую, – выкрикнул Пэйджит. – Мы ограничены темой перекрестного допроса, давайте придерживаться ее. Ни один из моих вопросов не подразумевал, что мисс Шарп принуждала кого-то к лжесвидетельству. Ваша Честь, – обратился Пэйджит к судье Мастерс. – Позвольте, я дам мисс Шарп пояснения к моему последнему вопросу. Задавая его – и я заявляю это со всей определенностью, – я имел в виду следующее: нехорошо, если присяжным придется судить о слушании по делу мисс Карелли по таким вот показаниям – пикантным и одновременно ничего не доказывающим. Точка.

– Правы оба. – Кэролайн Мастерс повернулась к Шарп: – Я понимаю чувства мистера Пэйджита, хотя не всегда можно принять манеру их выражения. Мы, видимо, никогда не узнаем, кого мистер Хаслер видел в окне, но, без сомнения, все мы запомним ее манеру одеваться, на что вы явно и рассчитывали.

Марни Шарп рассвирепела. Пэйджит понял: она терпеть не может, когда ей выговаривают.

– Единственное, на что мы рассчитывали, – почти прошипела она, – дать представление о том, что происходило в номере. Надеюсь, что суд с пониманием отнесется к этому.

– Суд с пониманием отнесется к этому, – кротко ответила судья, – если не будет таких вот показаний, которые ничего не доказывают. Вопрос принимается, но я надеюсь, что вы быстро все выясните.

– Очень хорошо, Ваша Честь. – Шарп повернулась к стенографисту, смуглому мужчине средних лет, сидевшему справа от судьи: – Мистер Сандерс, прочитайте, пожалуйста, вопрос.

Тот выудил одну из бумаг, прищурился на стенографические значки и прочитал:

– Мисс Шарп: "Кто-либо – полиция или окружной прокурор – внушали вам мысль, что вы увидели нечто из окна своего номера?"

Хаслер покачал головой:

– Нет. Вовсе нет.

Шарп продолжала:

– И то, что вы повторили здесь, вы рассказали в нашем офисе по собственной инициативе?

– Совершенно верно. – Хаслер сделал паузу. – Что видел, то видел.

– И вы, несмотря на вопросы мистера Пэйджита, продолжаете верить, что, вероятнее всего, именно в номере Марка Ренсома видели эту женщину?

Хаслер наморщил лоб.

– Вероятнее всего, именно в номере Марка Ренсома? – переспросил он.

– Это я вас спрашиваю.