Стервятник ждать умеет
Шрифт:
В ту минуту, когда дверь кабинета неслышно отворилась и вошел Кемоза, Каленберг подписывал груду писем. Вошедший терпеливо ждал, пока хозяин закончит свою работу. Каленберг вопросительно поднял глаза, и Кемоза, шаркая ногами, подошел к столу и поставил на бювар небольшой пузырек.
– Вот он, хозяин.
– Что это? – посмотрел на пузырек инвалид.
– Яд, который вы заказали, хозяин.
– Какой?
– Этого я не знаю, хозяин, – бесстрастно посмотрел на Каленберга слуга.
– Ты сказал знахарю, что именно мне нужно? –
– Да, хозяин.
– Яд, который убивает человека через двенадцать часов?
– Да, хозяин.
– Этому человеку можно верить?
– Да, хозяин.
– Сколько ты ему заплатил?
– Двадцать коз.
– Ты ему сказал, что если яд не сработает, то я отберу у него всех коз, сожгу его лачугу и прогоню из своих владений?
– Я ему сказал, что, если яд не сработает, ночью к нему придут двое мужчин и швырнут его в бассейн с крокодилами.
– Он этому поверил?
– Да, хозяин.
Каленберг удовлетворенно кивнул:
– Сходи и принеси из аптечки шприц и хирургические перчатки.
После того как Кемоза ушел, инвалид откинулся на спинку стула и принялся разглядывать пузырек. Ему пришло в голову, что, быть может, четыреста лет назад Чезаре Борджиа рассматривал такой же, как этот, пузырек, намереваясь убить своего врага, и испытывал то же наслаждение, что и он сам.
Каленберг все еще сидел не шевелясь, когда Кемоза принес шприц и резиновые перчатки.
– Спасибо, – проронил инвалид и жестом отослал Кемозу прочь.
После того как дверь за ним закрылась, он выдвинул ящик письменного стола и достал стеклянную коробочку с перстнем. Надел перстень на безымянный палец правой руки. Какое-то время разглядывал, как переливаются бриллианты, затем повернул перстень камнями внутрь ладони. Простое серебряное кольцо, казалось, не таит в себе никакой опасности. Сняв перстень с пальца, положил его на бювар и надел хирургические перчатки. Вставив в глаз лупу, открыл в перстне крохотную крышку. Затем, снова положив на стол перстень, вынул пробку из пузырька и набрал в шприц бесцветной жидкости. Очень осторожно вставил иглу шприца в крохотный резервуар в перстне и так же осторожно нажал на поршень. Убедившись, что жидкость наполнила резервуар до краев, Каленберг вынул иглу и закрыл крышку. Положив шприц на стол, неторопливо вытер перстень носовым платком. Все еще не снимая перчаток, сильно встряхнул перстень, пытаясь убедиться, что на бюваре не осталось никаких следов. Наконец, удовлетворенный, положил платок в конверт и снова послал за Кемозой. После того как старик вошел, Каленберг велел ему уничтожить шприц, яд, перчатки и платок.
– Убедись, что все это уничтожено, – наставлял его инвалид. – Ты понял? Будь очень осмотрителен и ни в коем случае не прикасайся к острию иглы.
– Хорошо, хозяин.
После ухода старика Каленберг достал перстень и стал его разглядывать. «Стал ли перстень смертельным оружием? – задал себе вопрос Каленберг. – Ведь знахарю перевалило за восемьдесят. Неужели он утратил былые навыки? Можно ли ему доверять? А если яд действительно смертоносен, то не забита ли пылью
Немного погодя он отыскал Звиде, негра-банту, на которого часто жаловался Кемоза. По его словам, тот не только неисправимый лентяй, но и жестоко обращается с женой. К концу месяца его должны уволить, так что никто о нем сожалеть не станет.
Каленберг нашел его в холодке, где бездельник, присев на корточки, дремал. Заметив хозяина, он мигом вскочил на ноги и, схватив мотыгу, принялся лихорадочно возделывать почву на грядке роз.
Каленберг остановил коляску рядом с банту. Гинденбург сел, внимательно следя за происходящим.
– Я слышал, что в конце месяца ты от нас уходишь, Звиде, – миролюбиво произнес инвалид. Онемевший от страха негр лишь кивнул. Протянув ему руку, на которой был надет перстень, Каленберг сказал:
– Желаю тебе удачи. Давай попрощаемся.
Выпучив глаза, Звиде не знал, что делать, затем неохотно подал руку хозяину. Каленберг крепко сжал грязную розовую ладонь негра, впившись в него глазами. Увидел, как тот вздрогнул. Отпустив его руку, инвалид покатился на своей коляске дальше. Отъехав на несколько метров, он оглянулся назад.
Звиде удивленно разглядывал свою ладонь, затем, поднеся ко рту палец, облизал его.
Каленберг проложил свой путь. «Игла его поцарапала, – подумал он. – Через двенадцать часов станет известно, смертелен ли яд».
Добравшись до поляны. Гея услышала, как взревел мотор вертолета. Она застыла на месте, увидев, как вращаются винты. В кабине пилота сидел Гарри.
– Эй! Подожди меня! – крикнула молодая женщина.
Но тот ее не слышал. Машина круто взмыла ввысь и вскоре исчезла за вершинами деревьев.
Кен и Темба успели поставить палатку. Они тоже наблюдали за подъемом вертолета. Теперь оба разгружали «лендровер». Гея подошла к ним.
– Почему он меня не подождал? – спросила она. – Ну что за низость!
– Спросите сами, когда вернется, – усмехнулся Кен. – А где же наш красавчик?
– Купается, – ответила Гея. В ее голосе появились нотки, которые заставили Кена внимательно посмотреть на нее.
– Были неприятности?
– Да так. Но я с ним разобралась сама.
– Вы молодчина, – восхищенно посмотрел на молодую женщину Кен.
– Берегитесь его. Он опасен.
– Мы с Тембой позаботимся о нем, – заверил ее механик, доставая четыре спальника. – Ваш спальный мешок положу между спальником Гарри и моим. Темба будет спать рядом со мной, за ним – Феннел.
– Мы здесь будем спать всего одну ночь, так ведь?
– Да. Мы с Феннелом. А вы с Гарри – две. – Он посмотрел на небо. – Чем скорее выйдем, тем лучше. Если начнутся дожди, дорога превратится в месиво. С Гарри вам опасаться нечего. Он славный малый.
– Знаю.