Стервятники
Шрифт:
— Я постараюсь как можно быстрей вернуться и прекратить ваши страдания, — сказал он этой паре.
— Господь да будет с вами, — сказал губернатор. — Наша судьба в ваших руках.
— Я буду глубоко благодарна вам, когда вы вернетесь, дорогой полковник, — прошептала Катинка голосом маленькой девочки, и Шредер вздрогнул, словно его окатили ледяной водой. Он распрямился, отдал честь, повернулся и пошел к борту галеона.
У поручня стояли Хэл с Аболи и Большим Дэниелом. Глаза полковника сузились, он остановился перед Хэлом и дернул себя
— Нам помешали, парень, — негромко сказал он на правильном, без акцента, английском. — Однако я найду время и место, чтобы закончить урок.
— Буду надеяться на это, сэр. — Рядом с Аболи Хэл чувствовал себя храбрым. — Я всегда благодарен за учение.
Мгновение они смотрели друг другу в глаза, затем Шредер перепрыгнул через поручень на борт каравеллы. Корабли немедленно расцепились, и голландцы подняли паруса. «Леди Эдвина» подбросила зад, как озорной жеребенок, паруса ее наполнились. Она легко повернула по ветру и отчалила.
— Мы тоже отправляемся, мастер Нед! — сказал сэр Фрэнсис. — Поднять якорь.
Галеон отходил от африканского побережья, двигаясь на юг. Со стеньги, где сидел Хэл, еще была видна «Леди Эдвина». Меньший корабль огибал предательские отмели мыса Игольного, чтобы затем двинуться по ветру к голландской крепости у большой горы с плоской вершиной, охраняющей юго-западную оконечность африканского континента.
На глазах у Хэла силуэт парусов каравеллы решительно изменился. Хэл перегнулся через край корзины и крикнул:
— «Леди Эдвина» меняет курс.
— На какой? — спросил отец.
— Она идет на попутном ветре, — ответил Хэл. — Ее новый курс как будто строго на запад.
Каравелла делает точно то, чего они от нее ожидали. Теперь, когда юго-восточный ветер позади траверза, она направляется прямо к Доброй Надежде.
— Не спускай с нее глаз.
Под взглядом Хэла каравелла начала уменьшаться, и вскоре ее белые паруса затерялись среди белых пятен пены: на горизонте ветер гнал белых барашков.
— Она исчезла! — крикнул Хэл на полуют. — Больше ее не видно!
Сэр Фрэнсис ждал этого, чтобы повести галеон нужным курсом. Он отдал приказ рулевому, и корабль повернул на восток и пошел назад, параллельно африканскому побережью.
— Кажется, это самый благоприятный курс, — сказал сэр Фрэнсис сыну, когда тот спустился с мачты после вахты. — Даже с временной мачтой он набирает хорошую скорость. Надо знать капризы и причуды нашей новой любовницы. Бросить лот!
Глядя в подзорную трубу, Хэл засек, когда деревянный лот на тросе спустили с носа и когда он дошел до кормы. Быстро подсчитав на грифельной доске, он взглянул на отца.
— Шесть узлов.
— С новой грот-мачтой он будет давать десять. Нед Тайлер нашел в трюме добрую норвежскую сосну. Мы поставим ее, как только придем в порт. — Сэр Фрэнсис был доволен: Бог им улыбается. — Собрать экипаж. Попросим благословения Господа
Все стояли на ветру с непокрытыми головами, прижимая шапки к груди, и — опасаясь вызвать неудовольствие сэра Фрэнсиса — с самым набожным выражением, какое могли продемонстрировать.
— Благодарим Тебя, всемогущий Господь, за победу, которую Ты даровал нам над еретиками и отступниками, темными последователями сына сатаны Мартина Лютера!
— Аминь! — громко произнесли все. Все здесь добрые англикане, кроме черных, конечно, но и негры кричали «Аминь!» вместе с остальными. Это слово они узнали в первый же день пребывания на корабле сэра Фрэнсиса.
— Благодарим Тебя за то, что Ты своевременно и милостиво вмешался в разгар битвы и спас нас от поражения.
Хэл несогласно хмыкнул, но головы не поднял. Отчасти он виновник этого своевременного вмешательства, но отец никак не признал этого.
— Мы благодарим Тебя и славим Твое имя за то, что дал нам прекрасный корабль. Клянемся использовать его для наказания и унижения Твоих недругов. Благослови наш корабль! Воззри на него благосклонно и прими его новое имя. Отныне этот корабль называется «Решительный».
Отец просто перевел голландское название галеона, и Хэлу стало грустно оттого, что теперь корабль не носит имя его матери. Может, отец наконец стал забывать ее или у него есть какая-то иная причина больше не увековечивать ее память. Однако Хэл знал, что никогда не наберется мужества спросить об этом, и просто принял отцовское решение.
— Мы просим Тебя и дальше помогать нам и вмешиваться в бесконечную борьбу с безбожниками. Покорно благодарим Тебя за то, что Ты щедро вознаградил нас. И верим, что, если окажемся достойны Тебя, Ты вознаградишь нашу службу и наши жертвы новыми доказательствами Твоей любви к нам.
Целиком и полностью разумное желание, с которым согласны все на борту: и христиане, и язычники. Каждый, кто выполняет на земле божье дело, имеет право на вознаграждение, и не только в будущей жизни. Сокровища, которыми заполнены трюмы «Решительного», — доказательство и ощутимое свидетельство божьего одобрения и заботы.
— А теперь поприветствуем «Решительный» и всех, кто плывет на его борту.
Все радостно закричали и кричали до тех пор, пока сэр Фрэнсис не призвал к тишине. Он надел широкополую шляпу и знаком разрешил всем сделать то же. Лицо его стало строгим и грозным.
— У нас есть еще одно дело, — сказал он и взглянул на Большого Дэниела. — Приведите пленных на палубу, мастер Дэниел.
Первым во главе жалкой цепочки из трюма показался Сэм Боуэлз. Пленники моргали на ярком свету. Всех их поставили перед экипажем и заставили опуститься на колени. Сэр Фрэнсис поднял листок бумаги и прочел по нему их имена.
— Сэмюэл Боуэлз. Эдвард Брум. Питер Ло. Питер Миллер. Джон Тэйт. Вы стоите на коленях перед товарищами и обвиняетесь в трусости, предательстве перед лицом врага и неисполнении своих обязанностей.