Стейк для темного бога
Шрифт:
У самой лестницы не выдержала - сорвалась на бег, а когда добежала до комнаты, с грохотом захлопнула за собой двери.
Похихикала, вспоминая недовольную морду Уилла и даже настроение немного поднялось. Я положила яблоко, булочку и молоко на подоконник, где было холоднее всего, а потом задумалась, чем бы заняться. Прихваченный словарь ну совсем не радовал, хотя надо будет на досуге переписать парочку интересных эпитетов.
Переписать... Точно! Кейн говорил, вечером отправят почту. А я как раз собиралась написать дорогому папочке, заодно и подружку развеселю -
"Дoрогой папа!", - написала я и, подумав, скомкала листок.
"Папа! Если тебе интересно, я добралась до места. Комната небольшая, довольно прохладная. Тридцать горняков, живущих со мной в доме, даже пользуются магией для отопления. С утра сломался душ, так что приходится стоять в очереди. Будь здесь женская душевая, было бы намного проще, но увы: нет женщин - нет отдельной ванной.
Завтра я выхожу на работу. Надеюсь, пoлучится донести до здешних обитателей, как вредно есть столько жирной и тяжелой пищи.
Напиши, как чувствует себя Тигра. Не забудь через две недели отвести его к звериному лекарю, а еще обязательно гладь его перед сном,иначе он затоскует и заболеет. аз в два-три дня выводи его в сад, пусть он играет и бегает там, а после прогулки угощай его любимым паштетом из утиной печени.
Жду ответа. Хейлин".
Вот так! По замыслу от такого письмеца папочку удар хватить должен. Ибо отправлял ребенка на трудотерапию, а получилось, что отдал на сожительство с тридцатью мужиками в холодной комнате, да еще и с больным желудком от тяжелой еды.
И по Тигре деточка скучает - ну точно не выдержит отцовское сердце. Тем более, что в этом его даже убеждать не надо было, про мою любовь к тигренку он прекрасно знал. Я бы многое отдала , что бы сейчас рядом был Тигра. Он бы вряд ли понял мою печаль, но совершенно точнo прижался бы к боку и грел всю ночь, мурлыкая в неприветливой тишине.
Я вздохнула. Ладно, что толку страдать впустую?
"Дорогая Рикки! Надеюсь, ты обустроилась в Эрстен-граде и уже вовсю радуешь своих читателей статьями. Я же пишу тебе для того, чтобы сообщить свой новый адрес. В блиайшее время (вплоть до моих указаний) пиши мне только сюда.
И ты на самом деле не поверишь, что произошло и где я нахожусь!..."
За письмом я просидела все время до ужина, а потом смотрела в окно, на заснеженные пышные ели, грызла яблоко и даже отмечала некоторую романтику в этом северном суровом пейзаже. Не хватало, пожалуй, камина, вина и хорошей компании. Ездят же люди в горы, кататься с горок и строить снежные крепости. А у меня как всегда...
Народ загомонил в коридоре: приближались часы горячей воды. Я выглянула было в замочную скважину, но тут же отказалась от идеи просить уступить мне ванную кoмнату. Как этo вообще будет выглядеть? Я встану в очередь в рядок с широкоплечими нелюдимыми горняками? Пoпрошу всех уйти и не стоять под дверью, пока я моюсь? Нет, уж лучше холодный - говорят, полезен для кожи и здоровья.
Когда
По дороге обратно остановилась у зеркала и внимательно рассмотрела новую себя. Вернее, я осталась прежней, а вот обстановка вокруг была совсем другой. Пожалуй, она требовала коррекции образа. олодным рудникам не соответствует строгий городской вид. Прямые волосы, ровная челка, идеальные линии в одежде - все не то. Север не терпит порядка. Он хаотичен, опасен, непредсказуем. Может очарoвать, а может убить
Решено: завтра же займусь новым стилем!
Я вдруг услышала негромкие голоса и не смогла сдержать любопытства. Прошлый подслушанный разговор дал ценную информацию и возможный козырь для возвращения домой. Вдруг удастся выяснить что-то и теперь?
Голоса привели меня к дверям на кухню. Одним из говоривших был повар Эрл - он убирался после ужина, а вторым... ну да, конечнo, вездесущий Уилл Торн.
– Не, эта ди мос не лучший экземплярчик. Вот в Градде была ведьмочка... и характер, и сила, и чувство юмора. А эта... дешевая городская выскочка.
– А по–моему она никому из наших не по зубам. Непростая особа.
– Умело созданный образ, только и всего. Пустышка, падкая на деньги и красивые слова. Дня за два, пожалуй, справлюсь.
– Ты слышал, что сказал Кейн? – Эрл хохотнул.
– Ее отец важная шишка и друг хозяина. Не подходил бы ты к ней. Проблем не оберешься.
– Да брось, у нее такая репутация, что ди Амос без проблем поверит в историю о том, что его дочурка сама полезла ко мне в постель. Дай мне неделю и убедишься: втрескается, как мартовская кошка.
– Если нет, Торн, будешь должен.
– Не вопрос.
Судя по звуку - ударили по рукам. Я задохнулась от возмущения: это что, на меня сейчас поспорили? Да чтобы я хоть взгляд бросила на этого неотесанного идиота, меня надо дубиной по голoве ударить!
– Ну и когда начнешь?
– А прямо завтра. Только Эрл, ты заболей, идет?
– В смысле заболей?
– В смысле, оставь ее на кухне завтра одну. Ну так... во благо общей цели.
– Кейн тебя убьет.
– Кейн завтра на смене. А жаловаться она не побежит.
Дальше слушать не стала: рванула обратно в свою комнату. От ярости руки дрожали, когда я причесывалась ко сну. Нет уж! Нет-нет-нет, так просто я не сдамся и не упущу случая щелкнуть Уилла по носу. Если кто и победит в этом споре - то однозначно я.
ГЛАВ ТРЕТЬЯ
Всегда ненавидела просыпаться резко. Сердце стучит, голова вообще не соображает, где она, страшно хoчется пить, а в условиях крайнего севера ещё и сдохнуть от холода. Когда я писала отцу, я никак не думала, что оно вдруг окажется правдой: утром было ТАК холодно, что на миг показалось, будто меня ночью тайком выбросили на мороз.