Стихи 2002-2008, Бобун-Борода Патрикей - читать онлайн без регистрации

Стихи 2002-2008

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Перечеркнула ночная птица…

Перечеркнула ночная птица Крылом Луну. Уже двенадцать, а мне не спится – Пойду, вздрочну. Уже двенадцать, а я все тешу Ладонь елдой, Уже двенадцать, а я все грежу О той, святой… «Ужель не будет она со мною!» – Почти стону, Залупу нежно дразня рукою, Треся мошну. Но что я вижу? она? О, диво! Идет сюда… Нага, задумчива и красива, И молода. Со вздохом тихим ласкает груди: – Возьми меня! А я, пребыстро терзая муди: – Что за хуйня? Тебя не звали. Иди ты в сраку! О, блядский род! Всегда мешают. Всегда. С-собаки, Язви их в рот. Она уходит, а я кончаю – Елда колом; Перечеркнула сова ночная Луну крылом…

Подражание А.Романову

Вот пялят бабу на навозе: Её трясётся голова, Она стоит в нелепой позе, Ни жива и ни мертва. А им другой не надо нынче, Хоть кругом красивей – тыщи, Но нет её милей и чище, Пускай в навозе все мудищи – Им до фени! Ах, эта женщина большая, Бела, нежна, как бы из снега. Ах, для любви её душа, И ноги созданы для бега. И я бежал бы с нею рядом, Но лишь смотрю печальным взглядом, Как с ней резвятся целым стадом, И как она мотает задом В наслажденье! А эти грубые мужчины, Неумолимые созданья. У них огромные хуины, Они не знают состраданья. Вон тот, особенно, пузатый, Вонючий, лысый, бородатый. Своей ручищей, как лопатой Её терзает, гад мордатый, Где попало! Уж комары от сна восстали, Грядёт начало летней ночи. А мужики с моею кралей Резвятся из последней мочи. К ним не приходит утомленье, Влекут их странные стремленья. Они достигли исступленья В попытке семяизверженья… Но всё им мало! Но ведь не вечна эта оргия, Финал придёт с рассветом. Ах, как мне жаль того, что сам я Не поприсутсвую при этом. Меня зовут с собой ребята На скотный двор, где есть телята, Где

козы, свиньи, поросята, Где ждут доярочки-девчата, И банка браги! Ах, от спиртного распаляются заветные мечты… Мы прижимаемся к дояркам и называем их на «ты»… Они же теплыми руками Нас, вместе с нашими мечтами, Берут. И гонят прочь пинками, И шепчут нам: «К такой-то маме Пошли, салаги!» Унылый вечер. Хмель, побои, Неутолённые надежды… В башке – бардак, во рту – помои, На нас – не белые одежды. И чувства женские – потёмки Для наших низменных мозгов… Ну почему не пялят тёлки На навозе чуваков?!

Вхождение в науку [1]

Синусоид прекрасных округлость И парабол волшебный изгиб… В уравнении этом – безумность, Стоны функций и матрицы всхлип… О, великий стояк логарифма! Жаркой сигмы могучий поток! (Математики строгая рифма Допустила меня между строк.) Знать, не в курсе она, как ни странно, Что козёл в огороде к – беде, Что сведу я расчёт – к балагану, Икс – к залупе, а игрек – к пизде. Сумму – к ебле, а дробь – к онанизму, К блядству – полный набор теорем, Интегралы сведу к похуизму, И к борделю – пространство систем. Испохабил я девственность точек, Пролонгировав вектор конца… На хуя же ты, мать, промеж строчек Допустила меня, шельмеца? 31.08.1998г.

Не вполне уверен, что все термины и их сочетания – математически законны (авт.)

Заебися

Заебися пахнет пися,

Если пися – заебися!

Заебися пахнут маки, розы, жимолость, сирень. Заебися пахнет рыба, что на солнце третий день. Заебися пахнет водка, особливо алкашу, Заебися, если кто-то рядом курит анашу. Заебись портянки пахнут, что не стираны давно, Заебися также пахнет человечие говно. Заебися пахнет ёлка, – это, если Рождество. Ну, а если на поминках – заебись и без того. Если редьку, да на тёрке, да с лучком, да с чесноком, Будет пахнуть заебися – как турецким табаком. Заебися пахнет, если – прокатилася гроза, «Нашатыркой» заебися, аж навыпучку глаза. Заебися пахнет мясо: на шампуре шашлычок, И копчёнистое сало, и севрюжий балычок. Заебися пахнет падаль, крепкий кофе с коньяком. Заебися пахнет пьяным, грязным, потным мужиком. Заебись у моря пахнет, не хуёво среди гор, Заебися пахнет там, где есть обоссанный забор. Заебися пахнут розы. Розы были? Всё равно. РОЗЫ ПАХНУТ ЗАЕБИСЯ! Даже лучше, чем говно. Миллионы ароматов заебательских вокруг, Только что всего приятней, можешь ли сказать, мой друг? Знаю, если ты мужчина, то для нюха твоего Пряный запах женской писи заебисея всего! Ноябрь 1998 г.

Былина о сильномогучем богатыре Еруслане Лазоревиче (не пародия!!!)

Как лежу, я молодец, на речном песочке, Вижу: появляется девка – хоть куда! Сквозь лифон топорщатся крепкие сосочки, Сквозь трусы кудрявится крепкая пизда. Зубки жемчуговые, глазки голубые, Щёчки – словно персики, губки – алый мак, Талия осиная, косы золотые… Зарыдала девица и сказала так: – Ой ты, добрый молодец, богатырь могучий, Кулаки чугунные и сажень в плечах! Яицца булатные и елдак негнучий, Ты без дела ратного часом не зачах? Ты торчишь на солнышке, чешешься в мудищах, А на Русь свалилася страшная беда: Стерва иноземная, Моника-блядища, Что сосала Клинтону, движется сюда! Окружают Монику разные отбросы, Курвецы педрильные, ёбари ослов, Некрофилы мерзкие, старцы-хуесосы, Говноеды, ниггеры… в общем, нету слов! А сама-то блудница, Моника-шалава, С титьками висячими, с крашеным еблом, Квакает: Эй, рашены, мы идем облавой, Всё славянство глупое на хуй изведём! Избы деревянные мы твои попалим, Церквы православные говнами засрём, Реки быстротечные чипсами завалим, Всю скотину русскую в жопу отъебём. Оскопим мы наперво русское мужичество, Выдирая с корнями ятра и хуи. Малолетних деточек, красное девичество Порастлят содомией гомики мои. С бабами ж рассейскими сотворим поганое: Каждой банку с «Колою» в лоно засуём, Кетчупами вымажем личико румяное, А потом на радостях «Янки дудл» споём! За спиною нашею мощь американская, Сперма негритянская, доллары, Билл Гейтс… Всё, пиздец, Рассеюшка, вотчина славянская, – Воет соска-Моника. – Всё! Тебе – пиздец! Как вскочил я, молодец, грудь моя пылает, Кулаки сжимаются, хуй торчит колом. – Нет, – кричу, – паскудина русских не замает! Ждёт её, стервозину, форменный облом! Как согрёб я, белый тур, мощный дуб столетний, Выдирал рукой-клёшнёй, над собой вздымал. – Берегися, Моника, защека нездешняя! Я иду, заёбина! Я – иду! – вскричал. Вражеская силушка, дрянь зловротебучая, Увидала русский гнев, обдристалась вмиг, Побежала, бледная гадина вонючая, Во края далёкие, изрыгая крик: – Ой, ты, сильный русский князь, ой, зверина северный, Ой, ты, хуй поленовый, ядерны муде! Ой, неужто, фак твою, нас замочишь, бешеный? Где бы нам, поганыям, заховаться? Где?! – Хуй вам, злые коршуны! Хуй вам, рать поганая! Нету вам спасения, на святой Руси. А тебе же, Моника, курва, в рот ебаная, Кол дубовый в хавалку. На-тко, отсоси!.. Кончилось побоище. Падаль – пища воронам. Тыщи гениталиев, орды рук и ног. Поглядел на мерзость я, что гниёт по сторонам, Окатил бензинчиком, плюнул… и поджог. Приустал я, молодец (дуб, чай, не пушиночка), Пал в траву медвяную, в сладкие овсы. Глядь, ко мне лебёдушкой – давняя блондиночка. Улыбнулась скромненько. И сняла трусы… Опустился занавес. Нехер пялить зеночки, Как пыхтит-старается бойкий молодец Между разведённыя девичьи коленочки. Трах пошёл нешуточный. Сказочке конец. Сентябрь 1999г.

Больной вопрос – 2

Взволнована часть народа Вопросом такого рода: «Могла ли создать природа Уроду совсем без входу?» Опять моя жизнь – мученье, Болею от страшных снов. Не в силах избыть томленье, Решил я спросить у богов: – О, боги Олимпа прекрасные! О, жёны богов злоебучие! Ведь вы же не евнухи грязные, Не старые девы вонючие! Ответьте потомку Сатира, Свои разомкните уста: Бывает ли вовсе бездырая, Заросшая напрочь пизда? Сердито нахмурились боги. А Зевс, что у них пахан, Сказал: – Волосатые ноги Тебе не помогут, братан! Ты зря закосил под Сатира, Сатир – не философ – ебак! Не ищет он девок бездырых. Запомни, дешёвый вахлак! И мы, как один, без базара, Имеем такие «дела», Что всякая курва без входа Давно бы в подол насрала! Со страху! – И Зевс ухмыльнулся, Рукой поблудил промеж ног, Спиною ко мне повернулся И бросил: «Канай, фраерок!» «Мы сами не шитые лыком, У нас – как столбы елдаки! За них, если смеешь, возьми-ка, – Не хватит античной руки!» – Мог я возразить бы на это… Но спорить – удел мудаков. И я «поканал» без ответа, Смеясь над зазнайством богов.

Вот раннее – раннее утро. Вот плёс на уральской реке. Вот я, рыболов ебанутый, Сижу с удилищем в руке… Вот мой поплавок встрепенулся. «Должно быть, здоровый карась!» Я в хищную позу согнулся… Но с плеском вода разошлась, И, пеной ажурной укрыта, Лежа на замшелом соме, Богиня любви Афродита Нагая явилась ко мне! – Ну, что, неплохая поклёвка? Да ты онемел, мой герой! – Лукаво смеялась плутовка И пену сбивала рукой. Дальнейшее помню неясно… Стон, вздохи, сияние глаз… Чтоб вас не травить понапрасну, Прерву на мгновенье рассказ… Мгновенье – мгновенью разница, Иное – часами длится. Устала моя проказница, Сомлела моя озорница. – Довольна ли мной, волшебница? Коль «Да!», так плати сполна! Ведь я не поручик Ржевский, Да и ты не моя жена. Возьму не деньгами – форелью, Я, как – никак, рыболов. – А знаньями о сокровенном? – Что ж, знаньями тоже готов! – Так вот, ты искал, как я помню, уродку, Такую, что спереди к ней не попасть, Чтоб самую женскую, значит, середку, Скрывала большая зубастая пасть? – Афрося, родная, ведь я же не Зигмунд! Ты спутала что-то на старости лет. Бывает ли женщина вовсе без дырки? Желаю на это услышать ответ. Богиня, дремавшая в крепких объятьях, Взвилася, как кошка. «Мышонку пиздец!» – Совсем без НЕЁ? О проклятье! ПРОКЛЯТЬЕ! Да ты обезумел, несчастный скопец! Нашёл ты потеху – шутить над священным! Ещё и смеёшься при этом, гляжу? О, эти самцы! Без мозгов супермены! ТАКОМУ – НЕ БЫТЬ!!! А сейчас – ухожу! Сом погружается в воду, Плещут форели в садке. «Нет, и не будет без входу!» – Эхо несёт по реке. Зима 1998г.

Больной вопрос-1

Стоит статуя:

Мужик без хуя!

Вчера, парами банными и пивом с голавлями вялеными вдохновлённый, На мир взирая сквозь стакан дрянного, мутно-желтого вина, Спросил меня приятель молодой, заботами в тот миг не угнетённый: – Без хуя жить для мужика – ЗА ЧТО не слишком тяжкая цена? Я онемел. Застряла бормотуха в глотке. Печаль сдавила, как клещами, разум мой. Я встал, и руки приложив примерно посередке (меж грудью и коленями), отправился домой. Придя домой, не ел, не пил и даже Жену любимую не смог к груди своей прижать. – Мужик без хуя! Это ж, ёлки, надо же! Эх, мать! Эх, мать! Эх, ёб же в ребра ж мать! Всю ночь потом не спал, всю ночь потом ворочался, тоскуя. Томил меня вопрос, и от него я отвязаться не умел (да и сегодня, в общем, не могу): – Как быть? Как в наше время быть без хуя? Как ЖИТЬ без хуя в наше время мужику? Ну, без ушей, там, скажем, без руки, без глаза. Ну, даже без ноги, без носа, языка… А жить без хуя – это же, зараза, Такая мерзкая судьба для мужика! Уснул

я наконец под утро уж, с больным, разбитым телом, А пробудившись от будильника звонка, Решил, что не могу себе представить, хоть убейте, ЕЩЁ ЖИВОГО, НО УЖЕ БЕЗ ХУЯ, МУЖИКА! Декабрь 1997г.

Этапы большого пути. Этап 1

Девочка красивая В кустах лежит нагой. Другой бы изнасиловал, А я лишь пнул ногой. Олег Григорьев

Седой интеллигент Густобрехалов, Учитель и наставник для повес, «Отец родной» для молодых нахалов, Однажды вёл средь них свой sex-ликбез. Юнцы, не умудрённые годами, Раззявив пасть, внимали болтуну, А тот, глаза скрывая за очками, Врал вдохновенно «сказочку одну»: Помню школу… Вот каким манером: На рояле, в шляпе и пенсне, Будучи советским пионером, Нравилось совокупляться мне. Было модно аристократизмом Проявлять sex-эпильность свою. Впрочем, не гнушался онанизма, Этого от вас не утаю… Ну, так вот, рояль стонал и плакал Под моим напором молодым. А партнёрша поддавала сракой – Так, что заворачивался дым Сигаретный. Пачка «Голуаза», Смятая, шуршала под рукой. А партнёрша – страстная, зараза, – Кончив, звук издала горловой. Вы такого в жизни не слыхали, В нём смешались ярость, похоть, плач; Пели трубы в нём и лошади скакали; Выла жертва, хохотал её палач… Я был потрясён, подавлен, выжат, Этим буйством блядского огня. А партнёрша, – чемпион по лыжам, Вновь впилась, негодная, в меня. Пятый раз за вечер, между делом, Но отмечу (с гордостью!), друзья. Эта сучка, содрогаясь телом, Жадным ртом добралась до хуя… Бледный сам, с увядшими мудами, Он свисал, как лопнувший кондом. Но партнёрша, клацая зубами, Забрала-таки его горячим ртом. Превращённый ласками в кастрата, Я не мог соитий продолжать. И партнёрше, дочери разврата, Заявил: – Пошла, ебёна мать! И она «пошла»… По-чемпионски… С места, без раздумий, враз – бегом. Как на лыжной трассе марафонской, Корень мой зажав зубастым ртом… Корень оказался гибким, прочным. Скользким. Только это и спасло. Боль же… боль была такая, точно… Точно в жопу сунули весло! А леченье, – вам оно не интересно; Что вам «охи», «ахи», йод, бинты? Да и мне уже, признаюсь честно, Это всё – порядком до пизды. Умолк на миг старик Густобрехалов, Протёр платком стекло своих очков, С усмешкой глянул на притихших вдруг нахалов, И – дальше врать, – как Мишка Горбачёв: С елдаком, обмотанным бинтами, Я понуро брёл среди кустов. Вдруг раздался голос за кустами: – Эй, Густобрехалов! Будь готов! Грубый слог, но как же нежен голос! (Я его средь тысячи б узнал.) Девственнице, признанной красотке, Скромной Глаше он принадлежал. В чём тут дело? Я заволновался, И во мрак сиреневых кустов Я шагнул. Шагнул – и растерялся, Проглотив слова: «Всегда готов!» На расшитом коврике уютном, Ослепляя совершенством наготы, Глаша, мне в глаза глядя беспутно, Волновала ножкою кусты. – Ну, давай, возьми меня, мой милый! – Из груди её раздался стон. Ножки разошлись. Она явила Свой набухший розовый бутон. И сорвать цветок тот бархатистый Не преминул бы любой другой… Я же, с наслаждением садиста, Пнул от всей души её ногой!!! Не стоит ждать в конце морали, И жемчуга искать в пыли, Когда так густо набрехали, И так цинично наебли! 09.1998г.

Этап второй

Густобрехалов снова на коне, Коньяк смакует с долькою лимона. Младые кобеля застыли в тишине, Его словам внимая изумлённо: Юность, юность… В день, когда вручали Комсомольский новенький билет, В актовом, уютном нашем зале, Мне «химоза» делала минет. Шаловливо, ласково мошонку Щекоча игривым языком, Обращалась к члену, как к ребёнку: – Бэби, встань для мамочки торчком! «Бэби» был послушным карапузом, Он перечить мамочке не стал. Так привстал, что сделался обузой Для меня. (Я речь как раз толкал: О великом прошлом комсомола, О великом будущем его.) Вдруг вздохнул… И содрогнулась школа От дурного крика моего. Грохнулась трибуна. Я остался Перед всем народом без порток. Я стонал, орал и содрогался, Извергая сперму в потолок… Далее – затмение. Не знаю, Что? Куда? Зачем и почему? Грезилось: сейчас и расстреляют. В лучшем случае отпиздят – и в тюрьму. Обошлось. Очнулся не «у стенки», Не на нарах где-то в Соловках. Хоть дрожали пакостно коленки, На живых – не сломанных – ногах. Было от чего: корова-директриса, Исходя гневливо пердежом, Скаля зубы, словно бешеная крыса, Угрожала мне кривым ножом: – Я тебе сейчас устрою блядство! Я тебя, гадёныш, проучу! Я твоё поганое богатство Живо по муде укорочу! Грязный скот! Развратный недоносок! Что, дрожишь? Боишься? Слёзы льёшь! Отсеку, ей-ей же, твой обсосок, Если ты… Меня не отъебёшь! Вот так притча! Вот так наказанье! Разве встанет на такую блядь? А альтернатива? Отрезанье… Ну уж нет! Придётся пособлять. (В смысле – члену, чтобы возбудился, Чтобы приподнялся хоть слегка.) А иначе мигом директриса Жеребца поправит в лошака. Эта мысль промчалась, как торнадо, Как цунами. Буря. Ураган! А корова, жаждая услады, Скинула свой красный кардиган. Оказалось – баба сильно в теле, Жопа, ляжки, груди – всё при ней. В молодости, верно, в «этом деле» Загоняла до смерти парней. Молодость минула, страсть осталась, – Вон, как задрались у ней соски! И унять такую, – вряд ли малость, Мне придётся. «Беби, помоги!» Юности не важен возбудитель, Увидал лобок – и вмиг готов. Так и мой отчаянный долбитель – Заторчал колом без лишних слов. Бешеная баба повалилась На кушетку, ноги разбросав. Сквозь космы влагалища сочилась Ёбальная смазка – как слеза. Член уже хрустел от предвкушенья, Яйца ныли, спермою полны, Я сглотнул, и двинулся к кушетке, Стягивая тесные штаны. Влажные космы, что лес дремучий, Спутались. Попробуй, одолей! Одолел… И корень свой негнучий Засадил – до самых до мудей. Только ждало разочарованье: Оказался так велик карман, Что моё благое начинанье Кануло, как килька в океан. Или – как огурчик в таз кефира, Или – как обмылок в унитаз. В общем, не по нам была квартира, Не по нам… Эх, в рот же, в рёбра, в глаз! Только комсомолец не сдаётся! Есть же выход (то есть, в смысле – вход). Если есть, со временем найдётся! Например, заправить, суке, в рот! Или… Эх, рисковый я парнишка! Ну и хрен с ним, будет – как решил. Только не согнись, подруга-шишка, Не согнись! – И в сраку заложил! Сразу показалось курве жарко, Завертелась, курва, на елде, Застонала, выгнулась, как арка, Хлопая ладошкой по пизде. – Что там хлопать по пустому месту? Я люблю неторные пути, Задние проходы и проезды… А она: – Работай, не пизди! Тут мне стало как-то не до трёпу, Забрало желанье – до нутра, По сердцу пришлось. И в эту жопу Я кончал до самого утра. К утру «крыса» стала просто Олей. Я – «мышонком», а «обсосок» – «петухом». И потом частенько в нашей школе Я скакал на Олечке верхом. И не только в школе – где попало, Лишь бы было место раком встать. Ох, немало «теста замесил», весьма немало… Член до смерти буду отмывать! Кстати, школу кончил с золотой медалью, И с презентом Олечки-души. До сих пор его дамасской сталью Без проблем точу карандаши… И клинка кривого лёгким взмахом Развалил лимон напополам, Стопку «Ахтамара» дёрнул махом, Шёлковый платок поднёс к губам… Ах, Густобрехалов, старый пёс, Где здесь правда, где обман лукавый? Снова ты смятенье в души внёс, Да и хуй с ним. Браво, мастер, БРАВО! Ноябрь 1998г.

Этап2, часть вторая

Оказалось – баба сильно в теле, Жопа, ляжки, груди – всё при ней. В молодости, верно, в «этом деле» Загоняла до смерти парней. Молодость минула, страсть осталась, – Вон, как задрались у ней соски! И унять такую, – вряд ли малость, Мне придётся. «Беби, помоги!» Юности не важен возбудитель, Увидал лобок – и вмиг готов. Так и мой отчаянный долбитель – Заторчал колом без лишних слов. Бешеная баба повалилась На кушетку, ноги разбросав. Сквозь космы влагалища сочилась Ёбальная смазка – как слеза. Член уже хрустел от предвкушенья, Яйца ныли, спермою полны, Я сглотнул, и двинулся к кушетке, Стягивая тесные штаны. Влажные космы, что лес дремучий, Спутались. Попробуй, одолей! Одолел… И корень свой негнучий Засадил – до самых до мудей. Только ждало разочарованье: Оказался так велик карман, Что моё благое начинанье Кануло, как килька в океан. Или – как огурчик в таз кефира, Или – как обмылок в унитаз. В общем, не по нам была квартира, Не по нам… Эх, в рот же, в рёбра, в глаз! Только комсомолец не сдаётся! Есть же выход (то есть, в смысле – вход). Если есть, со временем найдётся! Например, заправить, суке, в рот! Или… Эх, рисковый я парнишка! Ну и хрен с ним, будет – как решил. Только не согнись, подруга-шишка, Не согнись! – И в сраку заложил! Сразу показалось курве жарко, Завертелась, курва, на елде, Застонала, выгнулась, как арка, Хлопая ладошкой по пизде. – Что там хлопать по пустому месту? Я люблю неторные пути, Задние проходы и проезды… А она: – Работай, не пизди! Тут мне стало как-то не до трёпу, Забрало желанье – до нутра, По сердцу пришлось. И в эту жопу Я кончал до самого утра. К утру «крыса» стала просто Олей. Я – «мышонком», а «обсосок» – «петухом». И потом частенько в нашей школе Я скакал на Олечке верхом. И не только в школе – где попало, Лишь бы было место раком встать. Ох, немало «теста замесил», весьма немало… Член до смерти буду отмывать! Кстати, школу кончил с золотой медалью, И с презентом Олечки-души. До сих пор его дамасской сталью Без проблем точу карандаши… И клинка кривого лёгким взмахом Развалил лимон напополам, Стопку «Ахтамара» дёрнул махом, Шёлковый платок поднёс к губам… Ах, Густобрехалов, старый пёс, Где здесь правда, где обман лукавый? Снова ты смятенье в души внёс, Да и хуй с ним. Браво, мастер, БРАВО! Ноябрь 1998г.

1 2 3 4 5 6

Книги из серии:

Без серии

Стихи 2002-2008

[5.0 рейтинг книги]

Стихи 1997-2008

[5.0 рейтинг книги]

Комментарии:

Крещение огнем

Сапковский Анджей

5. Ведьмак

Фантастика:

фэнтези

9.40

рейтинг книги

Лучший из худших

Дашко Дмитрий

1. Лучший из худших

Фантастика:

фэнтези

попаданцы

5.25

рейтинг книги

Отморозки

Земляной Андрей Борисович

Фантастика:

научная фантастика

7.00

рейтинг книги

Девочка для Генерала. Книга первая

13. Девяностые

Фантастика:

попаданцы

5.00

рейтинг книги

Черный Маг Императора 10

Герда Александр

10. Черный маг императора

Фантастика:

авторы

Жанры

Деловая литература

Детективы

Детские

Документальная литература

Дом и Семья

Драматургия

Жанр не определен

Компьютеры и Интернет

Любовные романы

Научно-образовательная

Поэзия

Приключения

Проза

Прочее

Религия и эзотерика

Справочная литература

Старинная литература

Техника

Фантастика

Фольклор

Юмор