Стихи 2017 года

Солуянов Вадим Александрович

Братья рассветами

бредили ранними,

грезился волжский бескрайний простор,

двумя ракетами

местные странники

их уложили почти что в упор.

Порхают ангелы

над опахалами

пальм среди дюжин хибар,

новыми баллами

перед анналами

в славе их полдник предстал!

28 нояб.

Пара

дней и новый год

дням начнет обратный счет,

шаг за шагом приближая

тот один, и он идет:

крепнет запах новогодний,

с каждым часом все плотней.

В нем и самый "посторонний"

сам орел и Прометей,

новой печенью довольный

в блестках елочных огней.

Остается пара дней.

29 нояб.

Так всему виною смерть?

в том, что делаем поспешно.

Эта жизни круговерть

за порогами безбрежна...

Всякий знает про порог:

свой он, индивидуальный;

забегая парой строк,

мы торопимся буквально

перепрыгнуть крайний срок,

отодвинуть, меря время

на секунды, а не дни.

И гребут вовсю винты

супротив реки теченья,

против матушки-реки.

Безутешные влеченья...

рыболовные деньки...

Берега, хоть не богаты,

все же радуют собой.

Заменив весло лопатой,

кто-то чешет, гордый, злой

напрямик до переправы,

черен траурный наряд.

Ну и время! ну и нравы!
–

с лодок по следу скворчат.

Только взор его лучистый

чист от лодочных идей.

Пережить бы вечер близкий,

удержаться б от речей!

Рядом возле те на лодке,

что оставили весло.

Нету травки, нету водки,

смерть для них, что ремесло.

Как икона божьей... ладно!

так не будем говорить.

Так спокойно, так вульгарно

призваны боготворить

все пороги и границы,

власяницы, пояса,

цепи, чертовы глазницы,

что остались от Лица.

Я не взял лопату в руки,

хотя выбросил весло.

Хоть глаза и близоруки,

с берегами - повезло!

Там, за призрачным порогом,

необрывна твоя нить,

незачем боготворить

ту, что нелюбима Богом!

29 нояб.

Гордился гном своим умом,

подумал, что - философ.

Но прежде учинять разгром

решил у альбатросов

наук изведать ремесло,

основы созерцанья.

И

тут явилось, как назло,

заблудшее созданье.

Стол прогибался от трудов,

кряхтя неимоверно,

от фолиантов и томов

(так тяжелы наверно,

что гольной мудрости полны,

а знанье - это тяжесть).

И тут - кудряшки-завитки

и челка всем на зависть!

Когда Маланья утекла

песком сквозь голы руки,

решил другие небеса

гном после долгой скуки

изведать и себя отвлечь -

купил дурак гитару.

Да позабыл родную речь,

увидевши Варвару.

Гитара тонкою струной

стонала откровенно,

гном нервно добывал рукой

стаккато и крещендо,

и даже голосом слегка

пытался неудачно

подпеть. Но девушки рука

шустрее однозначно.

Вот так и мается мой гном,

нейдет упокоенье.

То вновь апрели за окном,

то звезд коловращенье.

И надо б стать хоть кем-нибудь,

да было б тому время!

Неровен час придут, и будь,

Глафира иль Корнелья.

1 дек.

Хорошо, когда день,

пусть он серый при этом.

И с утра мне не лень

развлекаться с куплетом.

И не летним деньком,

а осенней порою.

Когда солнце уходит,

что творится со мною?

Там, за серою мглой,

за свинцовой побелкой

блещет луч золотой,

скачет рыжею белкой,

над верхушками туч -

луч, довольный собою.

Когда солнце уйдет,

что случится со мною?

2 дек.

Я хотел бы завести турбазу,

где-нибудь подалее от всех.

Раз в столетье совпадала б фаза

у влюбленных девяти планет,

и неслись они на край вселенной,

отдохнуть от праведной борьбы

среди зелени листвы нетленной,

водопадов, гор моей Земли.

Я хотел бы удержать навеки

их от игрищ мартовских котов.

Приходите звери, человеки!

Вот вам хлеб, а вот уютный кров.

По утрам идем гулять на волю,

спозранку с петухом встаем,

вспоминаем Лорку и Петрарку

вечером за поздним ужином.

Вся программа неисповедима,

день любой приносит волшебство.

Тундра глубока, непроходима,

горы - недоступно высоко.

Среди гор, степей и в чистом поле

вволю погуляем среди рек.