День прошлогоднего оливье,день нового длинного года,за длинной постелью —короткий сон,он съедает меняили уже съел,вижу только половину своего тела,остальное срезано одеялом,в тишину этого днявонзаются зубымоего острого слуха,государство спит,я уже забываю,кого мы вчера встречали,какое желание заказывал в полночь,видимо оно уже сбылось:я всё ещё жив.
Плавленый сырок «дружба»
Не что иное,как реклама самого себя,страница,фотографии,стена,пиар,пиаришь личное —в
бельеи даже без,с желанием подсознательнымпродаться,продать бесценноебогатствовнутреннего мира.Что там?Твои ноги,ты считаешь, стоит?Золото,машина —ты о ней мечтаешь,но пока стиральная.Что там ещё?Кусок природы,стиха,песни,часть любовника,друзей бумажник,много,их много не бывает,то есть жалкое подобиедружбы,плавленый сырокбез дырок,без любви,без глаз –одни предлоги.
Как же я от тебя устала…
Как же я от тебя усталаДумаешь, я не устал?Может, тогда на море махнём?Чем?Как обычно: ты – рукой, а я – самолётом.
Не надо ждать любви…
Не надо ждать любви —она не приходит к тем, кто в очередях.
Слоня голову
Однажды с неба упал слон –пять тонн свежего африканского мясапрямо на голову Мексики,здесь снег бОльшая редкость,он упал как снег на головупосреди улицы.Утро,почти никого,лишь одинокий торговец бананамисидел и курил в небо,и тут, неожиданно, – слон!Он посмотрел на сигаретутекилой своего взгляда:трава или табак?Забористая,надо купить ещё,от её дыма даже небеса разверзлись,может, всё же это облако?Они так похожи на слонов…Подошёл с опаской, понюхал, потрогал,нет, слоном пахнет,скорее всего у него отказали уши.Пока он звонил продавцу табака,слон встал, отряхнулся,хоботом собрал парашюти ушёл.
исповедь одного подоконника
«Лучше об этом не думать», – подумал я, —«лучше о чём-нибудь более приземлённом».Я вдыхаю взглядом через окнокосмоси выдыхаю ночные звёзды,темнота пахнет тайной,темнота всё ещё грациозна,ветер бреет бакенбарды месяца,жёлтая люстра ночиперегорит к утру,ей запасную лампочкувкрутят завтра вечером,мне на спине поливают цветы,завтра её обязательнокто-нибудь помассирует своей задницей,я всё ещё думаюо том, что не могу заснуть.
Он стоит в красном флаге трусов…
Он стоит в красном флаге трусовна баррикаде сексуальной революциии требует ласки.Ему уже около сорока,а он всё ещё вынужден спать один,как и многие из тех,кто пришёл его в этот вечер послушать,они бы и рады с ним закрутить любовь,но что-то их держит —хватит ли им мужества,достаточно ли булыжников брошенов их бронированные души,чтобы они не сомневались,что «завтра» означало бы «поздно».
Надо
Мне надо что-то сегодня сделать,сегодня или никогда,завтра,завтракать уже слишком поздно,еда полезна,она ото всюду лезет,но дела –им свойственно,и они стоят,они нетронуты,дела откладываются,как дерьмодела – дерьмонадо из этого выбираться.Больно,я не привык страдать,дайте мне обезболивающего,страдания развлекают,если они чужие,ими
забиты программыи, глотая чайв тепле,я могу рассуждатьо том, что кого-тосейчас трясёт страх землетрясений,а кого-то сейчас бомбят.Отламывая печенье,я смотрю на море крови,горсти чужого горяв трусах на диване,переключая каналы –ищу комедию,у меня вырезано сострадание,бесчувственная глупостьзастыла на лице экрана,что-то сделать сегоднянадо.
Жара
Последний этаж весныбез лифа,без лифта,без фарта,без флирта,ног две полосыразрезаны сталактитом.
Что ты солнце сегодня повесил…
Что ты солнце сегодня повесили синее небо,думаешь этого достаточно?Люди будут довольны?Нет, они повзрослели,этим ты только подсвечиваешь проблемы,к которым уже привыкли,нужно нечто более ёмкое,веское,чтобы тебя заметилии сказали:«Да, это он,всё от него зависит,и асфальта море,и эта бетоннаяпальмас бананами,и дворец, где живут искусства —всё,даже наша жизнь халявная».
Течением реки меня вынесло в преподы…
Течением реки меня вынесло в преподы,я и не собирался кому-то что-то давать,но так получилось,в итоге меня окружили дети,мебель казённой квартиры —стулья да парты,не приспособленные совсем, чтобы спать,но некоторым студентам всё же желанное удаётся,прилипая щекой к лаку,что мне остаётся только завидовать,я и сам бы не прочь проспать первую пару,и вторую,и третью,спать на работе всегда по кайфу,так как рабочий день бесконечен,одухотворяя стены,по ним бродит лекция,голос,внутренний голос всегда чем-то напуган,поэтому говорит шёпотом:«Здравствуйте!»,подразумевая«Спокойной ночи».
Ты сделал всё, что смог…
Ты сделал всё, что смог,но это уже не имеет значения,ты высказал всё, что хотел, но хотел всё ещё меня,ты убил всё, что смертно (молодость и здоровье),пока тебя убивало всё,что бессмертно (любовь и ревность),ты искал смысл,понимая, что это бессмысленно,ты понял, что смысл есть только в том,что ещё не сделал,ты наказал всё, что заслуживало пощады,и простил всех, кто требовал наказания,они требовали, а ты всё прощал,ты был голоден, пока ты был счастлив,но наевшись, ты понял, что съел и счастье.
Капризы
– Где бы вы хотели жить?– Не где, а с кем.– Ну тогда с кем?– Смотря где.
Тень
Лучше честно, чем никогда —я ей так завернул,она присела(и приседала так раз двадцать),пока я её не остановил,сказал:– Хватит,это тебе не поможет.Её разрисованное капитализмом лицо —красивое,пыталось напрячь извилиныи сдалось в конце концов:– Ты меня любишь, милый?Милый?Нет, я избалованный самолюбивый ублюдок,каждый день ты видишь,как я принимаю ванны озеро,причёсываюсь,прихорашиваюсь,на тебя ноль внимания,как будто тебя вовсе не существует(но никто не любил тебя так, как свет),как ты моглатак вляпаться,я же тебя используюмежду делом,целую твои губы, созданные для поцелуев бога,обнимаю роскошь тела выточенного,я играюсьтемнотой твоих нервов и вен.Любил ли я когда-нибудь что-нибудьсильней, чем себя?Вряд ли.Я давно сказать тебе это хотел,эта правда не лезла мне в пасть,поздно, нам пора расставаться,тень.
