Стихи и эссе
Шрифт:
Хотя мы и не знаем, оказался ли бы счастливым брак Ромео и Джульетты, нам известно, что они абсолютно доверяют друг другу. А еще я убежден, что идеальной парой станут Бенедикт и Беатриче, сколько бы они ни ссорились. Антоний и Клеопатра не доверяют друг другу ни на йоту. Обоим прекрасно известно, чем закончится их связь, и поэтому им необходимы увещания — в подтверждение того, что они способны на чувство. Широкая огласка особенно важна для Клеопатры — она должна доподлинно знать, что все еще возбуждает желание. Поэтому она и поступает так дурно.
В пьесах Шекспира можно выделить три разновидности любовной поэзии. Сцена под окном дома Капулетти, в которой Джульетта зовет Ромео обратно,
Петрарки — взятым прямиком из сонетов. Ромео и Джульетта вынуждены прибегать к этому стилю, так как едва знают жизнь и не умеют еще сравнивать чувства — поэтому они заимствуют чужие слова. В комедиях, возьмем "Как вам это понравится", стиль совершенно иной. Розалинда, в обличье Ганимеда, наставляет Орландо: "Этот жалкий мир существует около шести тысяч лет, и за все это время ни один человек еще не умирал от собственного имени, я имею в виду от любви videlicet. <… > Люди время от времени умирали, и черви их поедали, но случалось все это не от любви" [533] Она говорит ему, что будет "плакать из-за пустяка, как Диана у фонтана, как раз тогда, когда ты будешь расположен повеселиться, и буду хохотать, как гиена, как раз тогда, когда тебе захочется спать" ("Как вам это понравится", IV. 1.). Стоит, однако, Орландо уйти, как Розалинда признается Селии:
533
Здесь и далее перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник.
О сестрица, сестрица, сестрица, моя милая сестричка, если бы ты знала, на сколько футов глубины я погрузилась в любовь!.. Но измерить это невозможно: у моей любви неисследованное дно, как в Португальском заливе.
Селия
Вернее, она просто бездонна: сколько чувства в нее ни вливай, все выливается обратно.
Розалинда
Нет, пусть судит о глубине любви моей сам незаконный сын Венеры, задуманный мыслью, зачатый раздражением и рожденный безумием, этот слепой и плутоватый мальчишка, который дурачит чужие глаза потому, что потерял свои собственные.
"Как вам это понравится" акт IV, сцена 1.
Стиль этих отрывков можно назвать антипетрарков- ским — он противостоит традиционному, то есть петрар- ковскому языку. В поэтическом стиле Ромео и Джульетты нет различия между любовным чувством и его объектом. Розалинда и Селия с подозрением относятся к тем, кто играет в любовь, — к тем, кто флиртует.
Стиль "Антония и Клеопатры" изобилует гиперболами и отличается от поэтического языка обеих упомянутых пьес. В первой же сцене Антоний и Клеопатра заявляют, что любовь не должна знать границ:
Клеопатра
Любовь? Насколько ж велика она?
Антоний
Любовь ничтожна, если есть ей мера.
Клеопатра
Но я хочу найти ее границы.
Антоний
Ищи их за пределами вселенной.
Акт I, сцена 1.
Насмехаясь над Антонием, Клеопатра говорит, что он получит нагоняй от "крикливой Фульвии" за то, что остался в Египте. Антоний отвечает:
Пусть
Пусть рухнет свод воздвигнутой державы!
Мой дом отныне здесь. Все царства — прах.
Земля — навоз; равно дает он пищу
Скотам и людям. Но величье жизни — В любви.
Обнимает Клеопатру.
И доказать берусь я миру,
Что никогда никто так не любил,
Как любим мы.
<… >
Но умоляю: из любви к любви
И сладостным часам ее не будем
На горестные споры тратить время.
Пусть каждый миг несет нам наслажденье.
Акт I, сцена 1.
Позже, вернувшись с победой, Антоний восторженно взывает к Клеопатре:
Любимица вселенной! Обними
Мою железом стиснутую шею.
Проникни в царственном своем уборе
Сквозь толщу лат мне к сердцу и внемли:
То стук твоей победной колесницы.
Она отвечает ему так же восторженно:
О мой герой! Храбрец из храбрецов!
О воплощенье мужества и силы!
С улыбкой ты вернулся, разорвав
Тенета злой судьбы.
Акт IV, сцена 8.
Эти выражения любви поэтичны, но совершенно противоположны духу Петрарки: произносящие их герои отлично сознают преувеличенность своих речей. Слова призваны выразить чувство, в искренности которого Антоний и Клеопатра сомневаются. Стиль речей направлен на утверждение собственной значимости. Во время ссоры Антоний и Клеопатра по-настоящему ненавидят друг друга, и их гнев отражает страх перед изменой другого:
Покойный Цезарь мне тебя оставил
Объедком. Что там Цезарь, — Гней Помпей
От блюда этого отведал тоже;
Уж не считаю многих безымянных,
Кого тебе случалось брать в постель
В минуты вожделенья. Мне известно,
Что с воздержанием знакома ты
Лишь понаслышке.
Акт III, сцена 13.
Ромео и Джульетта, признаваясь в любви, будто говорят: "Как замечательно испытывать это чувство!". Ирония Бенедикта и Беатриче по поводу любовных чувств продиктована тем, что они хотят испытать друг друга. И Антоний, и Клеопатра заявляют: "Я хочу жить вечно". Их поэзия, подобно хорошей кухне, призвана поддержать остроту жизни.
В миг гибели Антония Клеопатра восклицает — эти стихи великолепны:
Венец вселенной превратился в прах.—
Любимый! — О!.. Увял победный лавр.
Повержен наземь воинский штандарт.
До уровня подростков несмышленых
Род снизился людской. Ушло геройство,
И не на что глядеть теперь луне.
Взирающей с небес.
Акт IV, сцена 15.
Поразительно, что произносящая этот монолог Клеопатра уже предала Антония и собирается заключить сделку с Октавием. В конце концов она совершает самоубийство — но не из-за Антония, а потому что Долабелла выдал намерение Цезаря унизить ее. Она рада, что в смерти одержит победу над Октавием, и все же ее самоубийство выглядит жалким и страшным. Октавию, говоря по правде, это безразлично. Ему все равно, будет она жить или умрет. Сравните притворные смерти Клеопатры и Джульетты. Антоний покончил бы с собой в любом случае. Весть о смерти Клеопатры лишь ускоряет его самоубийство и служит прелюдией к замечательным монологам.