Стихи современных поэтов
Шрифт:
Лето еще не прошло,
Но весна не вернется уже.
О, не жди, чтобы с яблонь (душистых
в душе!)
При тебе лепестки унесло!
Из садов,
где от яблонь покуда светло
Поскорее - в ночь! по меже...
Ураган в безветрии
Давно, давно не бывало ветра с порывами.
Катили тучи, трясли групповыми гривами,
Гремели гривнами града, и снега белого
Горстями сыпали остро...
Но ветра - не было.
Так царь с колесницы мечет в народ дукатами
И
Кто схватит льдистое, кто - златое (под видом медного)...
В любой монете "ловили ветер"...
Но ветра не было.
Как долго не было, чтобы - вдруг - да - в лицо повеяло!
Была минута, когда я в это почти поверила!
А вы - не верьте, что это ветер; то был неведомый...
Магнит ли? Радий? (Мятеж во аде?)
Но ветра не было.
А нынче к ночи вдруг зазвенело окно по-старому!
И сразу вспомнилось, как в трубе домовой постанывал;
Пугал - но с толком, стращал по делу, а не из прихоти!
Учил - не слушались... (Лишь рукавицей махнул при выходе!)...
Дуй, ветер, вей! Вороти надежду нам, неприкаянным!
Сдуй пыль, свей скверну с вещей! Рачительным стань хозяином!
Да не навей нам того глухого, того нелепого
Кошмара - снова!
– где всё готово,
Чтоб ветра... не было!
...Как тихо, Господи! Потерпев кораблекрушение,
Без крика тонут... (Ведь не у каждого разрешение
На право голоса есть!) Но кто и зачем потребовал,
Чтоб ураганы громили страны,
А ветра - не было?!
апрель 1994 года
Анатолий НАЙМАН
Змейка чернил
Точно по телу мне выбрал божественный жребий место н вон это место кладут на лафет; точно по разуму н в склеп уносимое время,н бренные место и время назвав "человек", то есть что цел я и вечен: вечный и целый, я через Нихил плыву, как египтян ладья, в профиль и в фас алебастрово-ликий и -телый, за метрономом гребцов из-под века следя. Как меня звали, кто мои белые крали, ливни в деревне плясали со мной или без, социализмом ли иль кипарисным убрали листвием путь мой по жребию вешних небес, всё, что из целой и вечной материи выпало мышцей и мыслью во временный местный пробег, вечно и цело отныне. Что бы там ни было, Бог для меня выбирал это. Я человек.
На "кто' ты? и что? и каков?" отвечаю: Я. А что значит "я", думать н моя забота. Струя семенная. Семейного древа края. Не ты и не он. Не не-я. Не никто и не кто-то. Не тем, что не "да", это "не" в аккурат по мне, а тем, что не "нет". Выбракованная Ниневи'я, срединного царства столица, великого Не, неведеньем спрятана в зону невиденья Вия. В неведенье что-то толчется н не я ли живу, гадая, не зная зачем, к чему-то готовясь такому, пространство чего шириной с Неву, а список минут на слух н менуэт и повесть? Там делается что-невесть кем-невесть. Кто-невесть есть я. Это я. Это Я мое царствует втайне. В нем нет содержанья, одно
Одинокое на холме
Что такое дерево? н Дыры и пещеры, как фонтанчик пляшущая в пустоте мошка', скрипача, спеленатого в кокон, как торреро, пассы, швы, веро'ники, петельки смычка.
А поскольку хочется больше, чем отмерено, вот мы и отправились в счет грядущих лет: Иванов в Италию н поглядеть на дерево, Кириллов в Америку н тот увидеть свет.)
Вяза облетающего легкий шар и парус, набранное золотом по контуру крыло в голубое лоно, в ребра упиралось, пчелками, чешуйками прядало, трясло.
Дерево горячечное обривали наголо, а оно все тыкалось в мамку головой н так они и ластились, два огромных ангела, золотой н став бабочкой, ветром н голубой.
Но нужней и проще что-то было третье, то ли что спустился и не поднялся этот блеск октябрьский в двух шагах от смерти, то ли глаз, заметивший вяз и небеса.
Городской пейзаж век спустя
Синий, холодный, резкий над водой мускулистой ветер, окончен розыск! Трепетную вакханку ты потерял навеки, угомонись, не рыскай здесь, где цирк Чинизелли торсом теснит Фонтанку.
Нет больше грешной, ветер, нет бежавшей за угол в шали скользкого шелка, в шляпе черного фетра, ни в стороне от сверстниц, ни одной, ни с подругой н в жгучих твоих объятьях, в майских объятьях ветра.
Нет покаянной, горькой, нет прихожанки верной Симеона-и-Анны, кротко, покорно, гордо сжавшей и растянувшей, как трехпролетной фермой, мост между Нет и Было воплем мук и восторга.
Нет больше хрупкой ветки, нет больше гибкой змейки, раковины, поющей чем звучней, тем спокойней,н есть этот мост в сиянье майски слепящей смерти между площадью людной и пустой колокольней.
Плакать не надо, ветер, время ее минуло. Ставь не на человека, ставь на моря и земли н или на полдень, полный свежести, блеска, гула, когда львы и гимнасты входят в цирк Чинизелли.
Прежде возделывания земли
Гале
Когда играют "Караван", форель из озера Севан выпрыгивает на два фута, и жизнь еще не началась, еще зовут Стефана Стась, и, как верблюд, бредет минута.
Поет Король, танцует Дюк, прошелся по шелкам утюг, и нервная моя система н шатер, и ствол, и каждый нерв н раскинута, как фейерверк, как куст в оранжерее тела,н
как деревцо добра и зла: добром цветущая ветла и злом н дрожит, стучится в окна души моей. Душа моя, зачем же ты, зачем же я не верим, что созрела смоква!
С сосцами пальцы в караван играют, плющат саксофан, дрожит спинного мозга келья, и плод печали и забав, не тверд ли, сморщен ли, шершав,н перстами пробует Психея.
Играют "Караван", я юн, юней на десять тысяч лун; и нервная моя система чиста, упруга; я не пьян, я просто юн. Но караван миражем видит сад Эдема.
Подражание Пастернаку