Стихи среднего человека

Пакальнишкис Ёнас

Слёзы твои

В долгой разлуке с тобой оказались. В разных концах сейчас мы. Игольчатой болью сердца коснулись Вечер прощальный и ты. Астры завяли, свечи потухли, бледен рассвет. Слёзы твои меня обжигали, И жаркий шёпот любви. Не знали тогда мы с тобой дорогая, Цусими проклятый пролив, Где билась эскадра Российской державы, И где победили не мы. В долгом плену самурайском, Я часто тот бой вспоминал. Как гадко шипела взрываясь «шимоза», Как страшно кричал капитан. Я крейсера видел разбитую

рубку. Горящий андреевский флаг. И смерти ужасной оскала улыбку, И ангела на небесах. Астры завяли, свечи потухли, бледен рассвет. Слёзы твои и сейчас обжигают, В тающей ночи тоски.

Страшно весёлый парусный век

Мчался корвет за злодеем пиратом, Но налетел ураган. Мгла опустилась на мачты корвета, Скрылся пират. Белою чайкой парус сорвался, Стонет корабль. Совсем изблевался мичман красивый, Хоть помирай. Боцман в улыбке зубы ощерил, Что с молодого тут взять. Пушки по правому борту сорвало, Валом девятым мачты сломало, тонет корабль. Ветер утих, успокоилось море, Снова пират. Чьи на волнах качались обломки, Чей это флаг. Новый корвет За пиратом погнался. Бой начался, Впереди абордаж. В штиле спокойны трупы на реях. Это урок пиратам на век. Тем и запомнится, Страшно весёлый парусный бег.

Дзинь-дзинь

Линялым светом Зорьки тусклой Вставал рассвет. На глади речки Ещё тихой Блистал отсвет. Вдруг в тишине Желе застывшей Раздался звук. Рыбак, Над удочкой дремавший, Тут встрепенулся весь. Дзинь-дзинь, Чуть слышный колокольчик Давал сигнал. Рука, Лисою к удочке метнулась. Дрожанье лески прекратилось. Ещё звонок. И в серебре Удача бьётся на крючке. Затем в ведре И, Тишина. До нового, Дзинь-дзинь, Звонка.

Розы расцветали

Розы расцветали, Источая запах. И дурманной негой Полнилась душа. И влюбился сразу В девушку прохожий. В девушку, которая Розы те несла. Их несла любимому, Милому, хорошему. Ждал свою красивую У Пушкина в Москве. И прохожий видя, Встречу двух влюблённых, Только очень горько Пожалел себя. А потом он дальше Шёл своей дорогой. По дороге розу Он себе купил. И любуясь розой Девушку он видел. Девушку, Которую любил.

Древние погосты

Древние погосты Русских деревень, Вы давно забыты, К вам тропинок нет. Только лишь старухи, Древние как вы, Смутно что-то помнят, Как туда пройти. И порой бывало, Всё ж идут туда. И придя на место Ищут, где же я. Древние погосты, Русских деревень. Вы давно забыты. К вам тропинок нет.

Жизнь не торопясь…

Луна

поблекла. То встаёт рассвет, Полоской фиолета, Крася свет. И соловей, Всю ночь свистевший, Рулады выдавать, Всё ж притомился. Петух, Ему на смену поспешив, Деревню разбудил. Вот звук кнута Крик петуха зашиб. Послышалось мычанье. И не спеша, С дворов пошли коровы. Дымки, Над трубами всплыли. Жизнь, НЕ торопясь, Крестьянина подняла.

Нестерову

Полёт мечты столь дерзновенный, Ты воплотил в петлю. Таран, оружием смертельным, Стал для врага в бою. Ты заложил в основу боя, Отвагу русского бойца. Когда разящим вдруг тараном, Ты погубил врага. Полёт в искусство превращая, Ты восхищал толпу. Полёт в искусство боя претворяя, Ты искушал судьбу. Пропеллер на твоей могиле, Дань Лётчику-бойцу. Потомки чтут твою могилу, И МЁРТВУЮ ПЕТЛЮ.

Однажды это было

Однажды это было. Сидел я у окна. И вижу у подъезда Вдруг собралась толпа. Вот крышку гроба вынесли, Затем уже и гроб. И маршем похоронным Встревожен мой покой. Я выскочил на улицу. И к гробу подошёл. И с интересом долго На мёртвого смотрел. Чего смотрел не знаю. Покойного не знал. Но мне вдруг показалось, Что я его узнал. Его черты – моё лицо. И мой костюм на нём. Но он уже покойник, А я ещё живой. Но вот под звуки музыки Его и увезли. А я перекрестился, Хоть атеистом был. Все люди всё же смертны. И смертен тоже я. Но видно моя очередь, Ещё не подошла.

Есенину

«Иволга» Есенина рыдала. И рубином ткался «алый свет зари». Им не нужен был поэт-крестьянин, Соль и сын родной земли. Был он по мальчишески чуть «пьяный». Никогда и не был «молодым». И походкой очень, очень старой, Всё искал, искал он «чьи следы». Палачи верёвкой задушили, Песню лебединую его. У народа силой же пытались, Смыть его рязанские черты. Он поэт России «глухариной». «Тополёк» – крепыш своей земли. Отлетел он «пухом тополиным». И исчез как «с яблонь белый дым». Но поэт народом не забытый, В песнях на стихи свои живёт. Золотой лучинкой тихо тлеет, В памяти он «девок и парней».

Яблочко

Мочит дождь слезою неба Блеклое стекло. В конуре лежит собака, Смотрит на окно. Сад осенний, сад унылый, Вскопанный давно. Там под дождиком желтеет, Яблочко одно. Вот в окне мелькнули тени. На крыльце, Под накидкой серебристой, Косточка в руке. И в награду пёс довольный, Тянет за собой. И на яблочко он лает, Забери его. Мочит дождь слезою неба, Блеклое стекло. Летним солнышком играет Яблочко в окне.