Стихи в переводах разных авторов
Шрифт:
В новых селах крестьяне и косят и жнут,
На границах страны – наш солдат на посту.
И они говорят, видя всюду народ трудовой:
Кто мечтал хоть во сне о жизни такой?
И встречая таких,
Вспоминают о них:
Что за странные люди! Кто их поймет?
Тут такие простые дела...
Как на ум это им не придет?
Что за странный, Действительно, странный народ!
Перевод: А. Рафаэли (Ценципер)
«Государство не преподносят народу серебряном блюде».
Хаим Вейцман
... И наступит покой. И багровое око
Небосвода померкнет в дыму,
И народ,
Всею грудью вздыхая глубоко,
В предвкушения близкого чуда замрет.
Он в сияньи луны простоит до восхода.
В радость, в боль облаченный,
И с первым лучом
Двое – девушка с юношей – выйдут к народу,
Мерным шагом ступая, к плечу плечом.
Молчаливо пройдут они длинной тропою,
Их одежда проста, башмаки тяжелы,
Их тела не отмыты от копоти боя,
Их глаза еще полны и молний и мглы.
Как устали они! Но чело их прекрасно
И росинками юности окроплено,
Подойдут и застынут вблизи... И неясно,
То ли живы они, то ль убиты давно.
И, волнуясь, народ, спросит: «Кто вы?»
И хором
Скажут оба, в засохшей крови и пыли:
«Мы - то блюдо серебряное, на котором
Государство еврейское вам поднесли».
Скажут так и падут. Тень на лица их ляжет.
Остальное история, видно, доскажет...
Перевод: Р. Морин
СЕРЕБРЯНОЕ БЛЮДО
"Нет такой страны, которую бы народ получил на серебряном блюде"
Хаим Вейцман
... И земля замолчит. Алый отсвет всё выше,
И вдоль дымных границ тихо тает рассвет,.
Мой народ, твое ранено сердце, но дышит...
Принимаешь ты чудо, которому равного нет,
И народ торжествует. Он мечту свою строит,
И восстанет в беде и победе страна.
И навстречу к ней выйдут два юных героя,
Два отчаянных сердца. Двое – он и она.
В гимнастерках простых и в ботинках тяжелых,
Молчаливо пойдут они, силу храня,
И горит на одежде их огненный сполох –
След работы и след фронтового огня.
Так устали они в бесконечной тревоге.
Их еврейскую юность навсегда воспою!
Как стоят они прямо в начале дороги...
Не пойму – Они живы или пали в бою.
И тогда мой народ,
Спросит: кто вы? И ответят они. И речь их ясна;
Мы – то блюдо серебряное, на котором
Вам навеки подарена эта страна.
И замолкнут. Их тени окутает дождь...
Остальное в истории нашей найдешь.
Перевод: Р. Левинзон
«Новости недели», приложение «7 дней», 29.05.2002
СЕРЕБРЯНОЕ БЛЮДО
Государство не подается народу на серебрянном блюде...
Хаим Вейцман
... И затихнет земля. Взгляд небес окровавленный
Понемногу уймет
Пыл дымящих границ
И восстанет народ – в скорби, но не подавленный
В ожидании Чуда
На исходе зарниц
Встретить чаянный миг он готов. Лунным заревом
Обрамленный, стоит, чуть дыша, еле жив...
... И навстречу ему выйдут
Девушка с парнем
И неспешно пройдут пред народом своим
В форме пыльной, в грязи, в тяжелеющих ботах
Молчаливо пройдут по пути в новый день
Не сменивши одежд, не умывшись от пота,
Что несет след забот и боев ночных тень
Бесконечна усталость, о покое забыто,
А еврейская юность с них стекает росой.
Молча оба шагнут
И замрут, как убитые –
Без движенья, без жизни – как на посту часовой.
Восхитится народ горемычного жребия,
Спросит: Кто вы?. И двое, чья речь вдруг хмельна,
Скажут: Мы... мы и есть то блюдо серебрянное,
На котором дается евреям страна.
Скажут так – и падут, завернувшись в тень-марево.
Остальное войдет в анналы Израиля.
Перевод: Т.Зальцман
ПЕРВАЯ УЛЫБКА
Не призывай меня отчаяньем клятвой, не призывай меня обильем слов.
Стремясь к тебе, вхожу на твой порог со всех извилин всех моих дорог.
Усталый путь мой беден и тосклив. Не призывай меня обильем слов.
Затихнет все и сгинет все, и только ты да ночь еще живут.
Шумя толпится на пороге сердца суета.
А ночь – во всю. Гудят леса. Из труб дымится черным валом тьма.
Когда глаза твои останутся одни, бессоницей подчеркнутые синью,
И три струны, что в имени твоем, вдруг прозвенят, сметая пыль,
Скажи, скажи тиши, убийце слез, поведай грусти утомленной,
Что, помня все, к ним возвращаются опустошенными из города, созревшего в борьбе,