Стихи. Избранное
Шрифт:
Телом чувствует приход весны,
Если шишками игриво ель кидает
В голову и ниже чуть спины.
Попишу стихи, и нет вопроса:
Выпивку любить иль не любить?
Ну, а с осторожных блюдцев росы
Солнцу одному придется пить.
Кто осмелится хулить мой стих или поэму,
Побежит, как вспугнутая лань, любой,
Если в грудь упру посуковатей тему,
Да и замахнуся ей над головой!
С вершины гор увидел
Спустился серпантинною тропою, а вблизи туман.
Был далеко, и ты писала – любишь страстно,
Я прилетел домой, а там обман.
Где поэзия
– К жизни адгезия?
Нету гейзера,
Сбрили лезвием.
Правда, лез ли я
Только в первые?
А теперь петля
Своими ж нервами
– Не порвать, не тля
Паутину вила.
Как бока болят!
Выньте вилы!
Слово губ твоих «милый»
Старой лошадью
В живодерню
Свели, на мыло.
Ненавижу лицо твое блудное,
Серый блеск твоих глаз.
И, как сердце твое многолюдное,
Ненавижу Кавказ, познакомивший нас.
Пусть словами я груб.
Ненавижу коралл твоих губ,
Красоте и природе назло
Ненавижу объятий тепло
И лица точеный овал,
О котором ночами мечтал,
Рук твоих ненавижу петлю.
Ненавижу… и все же люблю.
Все это надо пережить:
Любви неверной неустойки,
Упреки, с песнями попойки,
И продолжать, как прежде, жить
Ходить, как прежде, на работу,
А вечерами в бридж играть,
Смеяться новым анекдотам
И каждый вечер умирать.
И каждый вечер ждать и верить,
Что вновь ко мне вернешься ты
И сказочный лазурный берег
Появится из пустоты.
И неожиданно, как в сказке,
Все станет празднично, светло.
Вновь будут губы, клятвы, ласки,
Объятий нежное тепло.
И ради этой вот надежды
Нам стоит жить – не умирать,
Не проклинать любовь, как прежде,
А только ждать, и ждать, и ждать,
И только верить, верить, верить,
Что вновь ко мне вернешься ты
И сказочный лазурный берег
Появится из пустоты.
Шуршанье мокрых шин,
Шептание дождя…
Мы по Москве кружим,
Ища самих себя.
На стеклах у машин
Ползущих капель просо.
Не задавай вопросов,
Мы их не разрешим.
И не печаль лицо,
Не
Когда нас обручало
Садовое кольцо.
Деревья, обнажаясь,
Прощаются с листвой.
Сегодня я прощаюсь
С любовью и тобой.
Как нож, из Ленинграда
Протянет поезд путь.
Ты рада иль не рада,
Но вспять не повернуть.
Стирает осень грустно
Октябрьскою листвой
Страстей июньских сгусток,
Считавшийся судьбой.
…Все тот же мокрый дым
И сумрак среди дня,
Шуршанье мокрых шин,
Шептание дождя.
Если вдруг безотчетно, внезапно
Сердце сдавит смертельная грусть,
Как собака с подбитой лапой,
Я в Нескучный сад волочусь.
Он меня укрывает листовою,
Я невольно душой распахнусь,
И под сенью его сам собою
Постепенно я становлюсь.
Свобода
Кто сказал, что у свободы сладкий вкус?
Он солоновато-теплый, как у крови,
С вкусом дыма обгоревшей кровли
И спаленных виноградных лоз,
Вкус соленый пота, резкого, как уксус,
И печальных, рвущих душу слез.
Кто сказал, что лик ее прекрасен?
С перекусанными губами
И со вспоротыми животами
– Вид ее трагически ужасен, страшен.
Кто сказал, что дух ее спокоен?
Средь кровавых бань и бесконечных боен,
Словно крошки битых черепиц,
Переломанные судьбы, планы,
Убежденья, клятвы и обманы, –
Вот они в пыли, поверженные ниц.
И мелькнет вдруг мысль: «А не напрасно?»,
Но рванется в небо знамя красное,
Бешено застрочит пулемет,
Взрыв гранаты песню оборвет…
И опять сквозь кровь и муки
Тех, что пали, сыновья и внуки
Криком глотки многомиллионной
Массы собирают под знамена.
И пока планета человечна,
Эта круговерть борьбы извечна.
Сквозь любые времена и годы
Люди, племена или народы
Стонут, требуют, ревут:
«Мы хотим свободы!»
«Мы хотим свободы!»
Слалом на Чегете
Презревши
тяжесть
и ленность
тела,
зигзаг
направо,
зигзаг
налево!
От самой
кромки
стартую
смело.
Зигзаг
направо,
зигзаг
налево!
Дыханье
вбито,
а слезы