Стихи
Шрифт:
И шея жирная за нею вслед, лопатки Торчащие, затем короткая спина, Ввысь устремившаяся бедер крутизна И сало, чьи пласты образовали складки.
Чуть красноват хребет. Ужасную печать На всем увидишь ты; начнешь и замечать То, что под лупою лишь видеть можно ясно:
"Венера" выколото тушью на крестце... Все тело движется, являя круп в конце, Где язва ануса чудовищно прекрасна.
Ответы Нины
Он.
– - Рука в руке, давай с тобою
Уйдем скорей
Среди полей
Своею свежестью пьянящей
Омоет нас, Когда дрожат лесные чащи
В безмолвный час;
И ветви, в каплях отражая
Игру луча, Трепещут, -- словно плоть живая
Кровоточа.
Там, подставляя ветру смело
Жар черных глаз, В люцерну пеньюар свой белый
В тот ранний час
Ты погрузишь, успев влюбиться,
В душистый мех, И там шампанским будет литься
Твой звонкий смех,
Смех надо мной, от хмеля грубым,
Чью силу рук Ты вдруг почувствуешь, чьи губы
Узнают вдруг
Вкус ягод, что в тебе таится;
Над ветром смех, Коль ветер перейдет границы
Приличий всех,
И над шиповником, что может
Быть злым порой, А главное над тем, кто все же
Любовник твой.
Семнадцать лет! Ты будешь рада
Побыть вдвоем! О ширь полей! Лугов прохлада!
Ну как, пойдем?
Рука в руке, смешав дыханье
И голоса, Неторопясь бродить мы станем,
Войдем в леса.
И там, закрыв глаза и млея,
Ты, как во сне, Взять на руки тебя скорее
Прикажешь мне.
И я возьму -- о миг величья!
–
И понесу, И будет нам анданте птичье
Звенеть в лесу.
Тебя, как спящего ребенка,
К груди прижав, Я не услышу трели звонкой
И буду прав;
И буду пьян от кожи белой,
От этих глаз, И речь моя польется смело...
Не в первый раз.
В лесах запахнет свежим соком,
И солнца свет Омоет золотым потоком
Их снов расцвет...
А вечером? Устав немного,
С приходом тьмы Знакомой белою дорогой
Вернемся мы
К садам, где травы -- голубые,
Где близ оград В округу яблони кривые
Льют аромат.
Мы под вечерним темным небом
С тобой войдем В деревню, пахнущую хлебом
И молоком,
И стойлом, где от куч навозных
Тепло идет, Дыханьем мерным полон воздух,
Остывший пот
Блестит на шерсти, чьи-то морды
Во мгле видны, И бык роняет с видом гордым
Свои блины...
А после дом, очки старушки,
Чей нос крючком Уткнулся в требник; с пивом кружки
И
Из трубок вылепленных грубо,
Плохой табак, И оттопыренные губы,
Что так и сяк
Хватают с длинных вилок сало,
Как впопыхах; Огонь из печки, отсвет алый
На сундуках;
Зад малыша, который близко
Подполз к дверям И мордочкой уткнулся в миску,
Что ставят там
Для добродушного полкана;
И старые пес Ворчит и лижет мальчугана
В лицо и в нос...
Надменная, словца не скажет,
Страшна на вид, У печки бабка что-то вяжет,
В огонь глядит.
О дорогая, сколько сможем
Увидеть мы В лачугах, чьи огни прохожим
Горят из тьмы!
Потом, среди сирени свежей,
Таясь от глаз, В одном окне нам свет забрезжит,
Поманит нас...
Пойдем со мной! Тебя люблю я!
Нельзя никак Нам не пойти! Пойдем, прошу я...
Она.
– - А дальше как?
[15 августа 1870]
За музыкой
Вокзальная площадь в Шарлевиле
На площадь, где торчат газоны тут и там, В сквер, где пристойно все и нет в цветах излишку, Мещане местные несут по четвергам Свою завистливою глупость и одышку.
Там полковый оркестр, расположась в саду, Наигрывает вальс, качая киверами, Не забывает франт держаться на виду, Прилип нотариус к брелокам с вензелями.
Находка для рантье трубы фальшивый звук; Пришли чиновники и жирные их дамы В сопровожденье тех, кто нужен для услуг И чей любой волан имеет вид рекламы.
Пенсионеров клуб, рассевшись на скамьях, С серьезным видом обсуждает договоры; Трость с набалдашником здесь попирает прах, И погружаются здесь в табакерку взоры.
На стуле распластав свой ожиревший зад, Какой-то буржуа с большим фламандским брюхом Из трубки тянет дым и, видно, очень рад: Хорош его табак (беспошлинный, по слухам).
А за газонами слышны бродяг смешки; Тромбонов пение воспламеняет лица Желанием любви: солдаты-простаки Ласкают малышей... чтоб к нянькам подольститься.
Небрежно, как студент, одетый, я бреду Вслед за девчонками, под сень каштанов темных; Они смеются, взгляд мне бросив на ходу, Их быстрые глаза полны огней нескромных.
Храня молчание, и я бросаю взгляд На белизну их шей, где вьется локон длинный, И проникает взгляд под легкий их наряд, С плеч переходит на божественные спины.
Вот туфелька... Чулок... Меня бросает в дрожь. Воображением воссоздано все тело... И пусть я в их глазах смешон и нехорош, Мои желания их раздевают смело.