Стихи
Шрифт:
Дни пойдут… И когда, вечерами, из мглы
Вдруг по воздуху пред тобой
Поплывут позабытые хата, волы,
Горицвет и горошек степной —
Будет совесть твоя и ясна и чиста:
Хоть слезою глаза заблестят,
С благодарностью вспомнишь родные
места.
1938
Вместе
Как долго не виделись мы с тобой!
…Была ты дочерью и сестрой,
И доброй женой была,
А мы не встречались, а ты — другим
Вверяла с детским доверьем своим
Желания и дела.
О, не были мы никогда вдвоем!
…Я сыном был и ушел, потом
Был мужем, — она ушла,
И я одиноко садился за стол.
И пол одиноко метелкой мел.
Теперь мы — вдвоем у стола,
Качается чашка в твоей руке.
На миг припадаю щекой к щеке, —
Все слышит ухо мое:
И кровь невидимкой назад-вперед,
И челюсть маленькая жует,
И губы тянут питье…
На миг я как будто бы стал тобой:
Вот вьются волосы за спиной,
Вот грудь облегло полотно.
Мы разом воздух вдыхаем ртом
И выдохнем разом, опять вдохнем,
Как будто — не двое, одно.
1938
Первый снег
Я иду, и воздух мне сладок.
А вокруг никого… Лишь на белом снегу
Двух больших сапог отпечаток.
Впереди полустанка ночные огни.
По бокам — только сосны да ели одни.
И невольно стараюсь я попадать
В след безвестного пешехода,
И невольно хочется угадать:
Кто он — токарь с электрозавода?
Иль влюбленный в дело свое мукомол?
Я не знаю,
Но — полон привета
К неизвестному труженику,
Что прошел
Впереди меня
В час рассвета.
[1938]
Сотня птиц на каждой сосне,
Сотня маленьких крикунов…
И на миг захотелось мне
Сбросить груз моих башмаков.
И, когда б не люди кругом,
Я бы обнял руками ствол, —
Будто в детстве, ползком-ползком
До вершины сосны дошел.
Я качался бы налегке,
Я вбирал бы солнечный свет…
Если б я не держал в руке
Исполинских листьев — газет:
Вот на снимке испанский дом,
Над которым шел бомбовоз.
Дом с проваленным потолком,
Дом — для ветра, жилище гроз.
Всё — на улице: стол и стул,
И кровать, подружка любви,
И тележка… Но старый мул
Не везет, а лежит в крови.
.
.
Дом в Тортосе. Жилище гроз.
Дом для ветра… А кто в нем рос,
Стал мужчиной, женился там?
Граждане!
За этой стеной
Пели женщины по утрам,
Стекла мыли, мели метлой.
Братья!
Дым выходил из труб:
Это двигали сковороду,
Так любовно солили суп,
Будто благословляли еду.
Я свидетельствую, что тут,
Где была этажерка, там,
Где стояла кровать, —
Ревут
Ветры мокрые по утрам.
Разрушитель! — Плати за дом
Рыжей хитрою головой.
Я настаиваю на том,
Что жильцы не спят — под землей,
Что зажжется лампа в окне.
…Я стою с газетным листом.
И припоминается мне Дом в Одессе,
Дом в голубом.
(Голубой воды — не стакан! —
Море плещется широко.
К шелковице прильнул платан