Стихи

Маркиш Перец Давидович

1917

Восточный орнамент

(Фрагменты)

Пер. С. Надинский

По неведомым просторам И дорогам, по которым Стонет ветер, мы вдвоем В ночь безлунную бредем. О верблюд печальный мой, Тосковать я буду скоро: Ты один пойдешь домой И не будешь мне слугой!.. Не видна во мгле тропа, И, едва вздымая ноги, Ты ступаешь невпопад По неведомой дороге. Ни воды, ни хлеба тут. Верный, славный мой верблюд, Долго ль мне еще идти? Завораживает нас Песнь твоих копыт в пути. Нас чарует каждый шаг — Этих горных кряжей зной И

заснеженный овраг, Что открылся предо мной… Схороню я горе там, С ним навек останусь сам… Мой верблюд, еще немного Будем вместе мы в дороге, Рядом я пойду с тобой, Не тревожа твой покой, А назад уйдешь один — Я тебе не господин.

*

Полюблю я ветер смелый, Обручусь я с вьюгой белой. Жгут ее уста, горя… Кружится снежинок стая, С ней и я кружусь, летая, Как листок календаря, Уношусь в седую вечность. И зову: — Ко мне навстречу! — И слились мы, И расстались… ………… От пьянящих жарких губ Я лечу снежинкой талой С тихой песней к тростнику, Задремавшему в снегу. Сколько нам пути осталось? Полюблю я ветер смелый, Обручусь я с вьюгой белой. Жгут ее уста, горя…

*

Все, что видишь, сын песков, Я отдать тебе готов, — Я отдам тебе любое. Принимай, мой друг верблюд! Скоро мы простимся тут И расстанемся с тобою… О мой преданный верблюд, Пусть благословляют нас Эти дали и дороги! Гаснет день, еще немного, И пробьет последний час… Видишь — лес и, словно нити, Родники сверкают в нем?.. — Вы, свидетели былого, Дали белые, скажите, Кто здесь спит? Кто погребен? ……… Здесь, в заснеженной пустыне, Мертвый лес недвижно стынет И стоят, как изваянья, Горы в белом одеянье… О мой друг, верблюд печальный, Нам дано в дороге дальней Лишь взглянуть На этот снег, Посмотреть на эти дали — Мы еще их не видали — И расстаться здесь навек.

*

О верблюд мой, с горных круч Здесь сползает, пенясь, ключ, И серебряные струи Песней ласковой чаруют, Как отшельника в пустыне. Ты привык к пескам и зною. Хочешь влаги — Вот росою Освежись, Хочешь солнце — только взглядом Высоту окинь — не падай! Скоро в путь пойдешь один… Все печальней, все напевней Здесь родник Одно и тоже Говорит уже столетья… — Ты о чем, источник древний, Говоришь, чего желаешь? ……… Лишь одно хочу, прохожий, — Течь всегда, не замерзая…

•

О верблюд, твое молчанье Мне мучительно и страшно… На тебя смотрю, рыдая Пред разлукой. Ты свободен, Так в неведомые страны Уходи теперь. Да будет У тебя одно желанье — Вечно плыть, не уставая. Здесь в высотах, на просторе Схороню я скорбь н горе И навек останусь сам… Полюблю я ветер смелый, Обручусь я с вьюгой белой. Жгут ее уста, горя… Мой верблюд, увы, как страшно Перед тяжкою утратой Мне с тобой вести беседы!.. Но за ночь скитаний наших Что мне дать тебе в награду? О верблюд мой, в час разлуки Жадно тянутся к пустыне Окровавленные руки. Скорбно я спущусь в долины, Ты, уже свободный ныне, Поднимайся на вершины… По просторам — вширь и вдаль — Мой верблюд, ступай один — Больше ты мне не слуга, Я тебе не господин!

1918

«Река в огне…»

Пер. Д. Маркиш

Река в огне, и в золоте

камыш. Камыш все тише шепчет, глуше… И ветрен вечер, и тягуча тишь, И падают с деревьев груши. Кипит кулеш у тихого костра, Столпились лодки у осины, И плещет рыба, и река пестра, И спят амбары, рты разинув. Лежат крестьяне на снопах ржаных — На мягкой полевой постели. Домой ползут возы. Увязнув в них, На небо грабли загляделись.

1919

«К колючим головам остриженных полей…»

Пер. Д. Маркиш

К колючим головам остриженных полей Припали головы стреноженных коней. И пастухи кричат печально и протяжно Через леса и ширь лугов зелено-влажных. Речушку ветерок линует день и ночь: Вот стер, вот начертил, метнулся снова прочь. На камень бросился, сидящий, словно жаба, — На нем вчера белье с утра стирала баба. Тот камень белый весь, с намыленной спиной. А вдалеке весло все борется с волной…

1919

Сирень

Пер. Д. Маркиш

— Продай мне, девушка, сирень упругую!.. — День занимается в венке из трав. Навстречу ветру я, на пристань струганую, По трапу зыбкому сбежал стремглав. Земля росистая, селенье сонное… Найдется ль веточка и для меня? О берег плещется вода зеленая, Вода зеленая в свеченье дня. Ты голуба, сирень, и нежно-палева. Вот ветерок тебя к земле пригнул, И приласкал тебя, и тонким пальчиком Пахучий ворот твой он расстегнул. — Продай мне, милая, продай мне, девушка! Вон пароход, гляди, дымит трубой. Ну, хочешь, влезу я за ней на дерево? Я помогу тебе… Сирень… С тобой… Сорви ту веточку лукаво-нежную, Что на меня глядит, стройна, пряма… Так утро пахнет ли, сирень ли свежая, Иль небо чистое, иль… ты сама? Нет, не туда глядишь! Я вижу синие, Искристо-синие твои глаза. Я испугал тебя? Тогда прости меня! Мне одному теперь идти нельзя. Здесь воздух утренний — бальзам сиреневый. Вон в челноке плывет по речке день… На серебро скорей цветы обменивай, Давай мне, девушка, твою сирень. Вот в третий раз свистит труба высокая, Рождая гам кругом и суету… Бегу по берегу через осоку я, — Сирени веточку держу во рту.

1919

Вставай, заря!

Пер. Л. Руст

На низком встал пороге я И вскинул парус свой… Прощайте, дни убогие, И здравствуй, мир живой! Нас всюду встретят гавани, Есть всюду глубь и высь… Лети ж, кораблик, в плаванье, С причала оторвись! Ты, домик-сиротиночка, Затекший плачем весь, Я был тобой лишь вымечтан, Я вовсе не жил здесь! Вставай, заря, меня вести, Всех жаждущих пои! Нас ждут в высокой зависти Ровесники мои… На низком встал пороге я И вскинул парус свой… Прощайте, дни убогие, И здравствуй, мир живой!

1919

Стертые циферблаты

(1920–1929)

«Радио — в мир, радиовесть!..»

Пер. Д. Маркиш

Радио — в мир, радиовесть! Московской Царь-пушки радиорев!.. От порога к порогу, из веси в весь, От моря к морю. Над морем крови, без звона бронзы, — Камнем из кратера — громом грозным — Алая телеграмма, своды рушь! Лети, радиорык! Сверкайте, десять заповедей душ! На небо — алого шелка заплаты, И провода — рвать, И залепить бумагой циферблаты! От моря к морю, От порога к порогу, из веси в весь, — Московской Царь-пушки радиорев: Радио — в мир, радиовесть.