Стихия страсти
Шрифт:
— Где ты услышала такую чушь?
Тем не менее она быстро сообразила, что разумнее встретиться с Косимо в Монте-Карло или в Париже.
— Я слышала разные истории, мама. Служанки все знают — просто ты с ними никогда не говорила.
Если бы Люси общалась с прислугой, то знала бы, что Косимо спал с милой прачкой по имени Лючия, а еще с помощницей кухарки Флорой. Он был, если можно так выразиться, аристократом демократичных взглядов.
— Ну что, ты закончила проповедь? У меня назначена еще одна встреча.
Люси искоса посмотрела
— Он уехал? Ито нет в городе?
— Да, мама. Тебе будет приятно услышать, что против него выступило много вооруженных англичан с целью убить его.
— Не шути со мной, — фыркнула Люси.
— А я и не шучу. Хотя надеюсь, что он выживет. И если я решу принять его предложение, ты будешь первая, кто узнает о моем решении. — Она не удержалась от возможности уколоть мать напоследок.
— Очень смешно, — желчно заметила Люси. — Будешь жить на ранчо, в дикости?
— Да.
— Ты хочешь быть грубой, а я всего лишь защищаю твои интересы… впрочем, как всегда. — Нижняя губа Люси задрожала, что случалось всегда, когда она играла роль благородной матери, готовой пожертвовать собой ради дочери.
Как обычно в таких ссорах, Джо решила перейти к примирению. Что делать, если ее мать была эгоистичной и самовлюбленной актрисой. Она красива, любит флиртовать и уверена, что мир вращается вокруг нее. И раз она нравится мужчинам, то нет причин не извлечь из этого выгоду.
— Прости меня, мама, — попросила Джо. — Я не хотела тебе грубить. А мистер Ито уехал, тебе не о чем волноваться.
Лицо Люси посветлело.
— Вот видишь, детка. Я всегда знаю, как будет лучше. Ты ведь можешь быть такой милой девочкой, когда захочешь. Ты встретишь другого, более достойно го красавца, и все слухи забудутся. — Хотя слухи о ее собственных похождениях распространялись с невиданной быстротой.
— Я уверена, что ты права, мама. — Проще согласиться, чем спорить с ней: Люси всегда должна быть права.
К тому же Джо торопилась — ей предстояло более важное дело, чем убеждать мать в своей правоте. Она хотела во что бы то ни стало достать — разумеется, тайком — карту дороги к ранчо Флинна.
Глава 16
Когда Флини выехал на север, то послал вперед разведчиков, и те сообщили ему, что на его пути находится засада у южного притока Сан-Ривер. Более ста человек ждали его, скрытые в зарослях ольхи и у тополей берега реки.
Он принял решение незаметно пробраться со своей небольшой командой к западным границам его земли, чтобы избежать засады.
Ему и его людям предстояло ехать домой более длинной дорогой. Они добрались до ранчо уже под утро. Обугленные руины амбара и конюшен выделялись на фоне бледного рассвета. Все равно дом оставался его убежищем, и он радовался возвращению, несмотря на то что смертельно устал и что ему предстояла большая работа по восстановлению построек.
Он вырос здесь — на лучшей земле в округе, как говорил его отец. Быть может, отец прав. Но в одном
— Идите спать, — приказал он людям, и они поехали по направлению к бараку. Он поблагодарил их за преданность. Потом, развернув лошадь, поехал к усадьбе, размышляя, а сможет ли уснуть, когда в голове все мысли смешались? Должен ли он нападать или обороняться, где, когда и как? Что случилось с его лошадьми и скотом? Сможет ли он быстро отстроить все заново?
Но как только он лег на кровать, усталость взяла свое, и он сразу уснул. Неудивительно, ведь он не спал две ночи подряд. Ему снились эти ночи, снилась Джо и то наслаждение, которое они разделили вдвоем. Казалось, что он забыл о нависшей над ним опасности, о том, что в любой момент его могут атаковать, о том, что разумный человек отбросил бы в сторону все желания и сосредоточился бы на единственной цели — выжить. В мире его снов важной была лишь Джо. На губах спящего Флинна играла слабая улыбка.
Все закончилось, как только он проснулся и подсчитал потери, которые понес: трое людей с ожогами, один амбар и две конюшни разрушены, убито четырнадцать лошадей и еще пятьдесят ранено. За обедом он обсудил дальнейшие действия с лучшими из своих людей.
— Сколько у нас осталось мужчин, способных держать в руках оружие? — спросил Флинн.
— Восемьдесят — восемьдесят пять. Нам нужно кого-то оставить, чтобы присматривать за скотиной, — ответил Макфи.
— Мы можем позвать еще человек тридцать из команды Киннерта, — предложил один из них. — Они тоже имеют зуб на «империю».
— Есть ли еще люди из других группировок, на которых мы можем положиться? — Конечно, Флинн мог нанять стрелков, как «империя», но наемные стрелки не отличались особой преданностью, и неизвестно, как бы они повели себя в рискованной ситуации. Последнее нападение на ранчо показало, что он должен победить противника раз и навсегда.
Он устал сражаться.
Он хотел поставить точку в затянувшемся конфликте.
Он не хотел воспитывать своих детей так, как воспитывался сам — в условиях постоянной войны. Когда эта дикая мысль посетила его, он попытался отогнать ее. Дети — аномалия в его жизни, а понятие семьи — сущее безумие. Но в следующий момент он представил Джо здесь, на своем ранчо, и ему стало невероятно приятно и спокойно.
— Сколько у нас ружей? — резко спросил он, возвращаясь к более насущным проблемам — к земле и выживанию. — И как у нас обстоят дела с боеприпасами?
Довольно давно был разработан план сражения. Если бы «империя» не напала первой, то они бы сами стерли ее с лица земли, избавились от наемных стрелков и отправили англичан-управляющих обратно в их страну, живыми или мертвыми.
Говоря более точно, такая жестокость необходима. Соседи Флинна должны остаться в пределах границ своих владений и не посягать на лучшую землю в Монтане, которая им не принадлежала по праву.