Стихийное бедствие
Шрифт:
— Господин Богуш, кажется, вы занимаетесь мелким воровством?
— Почему бы и нет? — буркнул он. — Мои же эти сволочи забрали. — И спросил:
— В коридоре никого?
— Никого, — отозвалась Ксения. — Ну что, идем? — Ей явно не терпелось поскорее убраться отсюда.
Она поправила на плече ремень «АКМ». Вид у нее был решительный и отважный. Максим не выдержал, улыбнулся и поцеловал ее в губы.
— Скорее уж бежим. Но надвинь козырек фуражки чуть ниже, чтобы не разглядели твои глаза. Слишком уж они у тебя голубые, — пошутил Максим и добавил серьезнее:
— Не отставай и не теряйся, если мы напоремся даже на роту
— Готова, — прошептала Ксения, не отводя взгляда, и снова поправила ремень на плече. — Не бойся, я не струшу.
Максим провел пальцами по ее щеке и вздохнул.
Он не верил, что получится беспрепятственно пройти через всю базу, но фортуна до сих пор была на их стороне, так почему бы ей не расщедриться на еще один скромный подарок? Но Богуш ничего не сказал Ксении о своих сомнениях. Только взял ее крепко за руку, и они покинули чужие стены, где их удерживали несколько бесконечно долгих часов.
На счастье беглецов, коридоры и переходы, по которым они двигались, были почти пусты. Пару раз им встретились одинокие солдаты с тупыми сонными лицами, то ли пьяные, то ли обкурившиеся анаши. Они вяло брели от одной двери до другой, толкали ее рукой и, когда та открывалась, заглядывали вовнутрь — искали, чем поживиться.
На Максима и Ксению они не обратили никакого внимания, видно, приняли их за таких же охотников за легкой добычей.
Максим то и дело поглядывал на Ксению. Она все больше и больше восхищала его. Другая б на ее месте давным-давно запаниковала, свалила всю ответственность на Максима и вдобавок еще выговорила за неумение действовать в подобной ситуации.
Но долгие годы самодисциплины приучили Ксению к выдержке. На самом деле она была очень терпелива и неприхотлива, эта избалованная, привыкшая к роскоши женщина. И обладала еще одним замечательным качеством: она умела принимать решения и ни на йоту не отступала от своих принципов, если была уверена в своей правоте. С ней было нелегко, но Максим ни за что не променяет стрессы, что испытывал, находясь рядом с ней, на легкость никчемной беседы с другой женщиной. Ведь она действовала на него как холодный душ: бодрила, заставляла быстрее бежать кровь по жилам. И самое главное — встреча с ней вернула ему желание жить…
Они старались идти как можно тише по тем коридорам, где еще вчера солдаты тащили избитого Максима и вели перепуганную Ксению. Несмотря на ужас и страх, она хорошо запомнила переходы, что значительно облегчило и ускорило их движение. Они шли мимо распахнутых настежь дверей и выбитых окон, ступая по обрывкам бумаг и осколкам стекла, усыпавшим пол. В воздухе стоял едкий запах горелой резины, под ногами то и дело попадались куски обвалившейся штукатурки, обломки мебели, пустые бутылки и гильзы. В одном месте они чуть было не напоролись на патруль, но вовремя услышали их шаги и тихий разговор. Максим буквально втиснул Ксению в какую-то нишу в стене, закрыл ее своим телом. Беглецы, казалось, даже прекратили дышать, но солдаты во главе с оборванным и грязным офицером прошли в пяти шагах от них и ничего не заметили.
Когда патруль скрылся за углом, Максим и Ксения продолжили свой путь к свободе. Теперь им предстояло спуститься по лестнице на первый этаж и преодолеть самое опасное место: большой вестибюль, где непременно должны
Ксения и Максим уже достигли лестничной площадки, когда их оглушил пронзительный вой сирен.
Тревога! Это было самым неожиданным и потому наихудшим вариантом в их положении.
Глава 24
Джузеппе никогда не жаловался на здоровье и внешне выглядел цветущим сорокалетним мужчиной. На самом деле ему было уже сорок шесть, он мечтал о достойной отставке и приличной пенсии, а также о том, что в конце концов успеет еще жениться на молодой женщине, которая родит ему не менее четырех сыновей и двух дочерей. Ровно столько детей было у его родителей, и он не хотел нарушать семейные традиции. И хотя Джузеппе был неплохим спортсменом, до сих пор играл в футбол и катался на горных лыжах, но переход по горам давался ему нелегко. Напоминало о себе простреленное ливийским террористом легкое и порванные еще в годы юности связки на правой ноге. Он задыхался и старался скрыть от Анюты, что ему все труднее и труднее карабкаться по каменистым кручам. Девушка давно опередила и его, и Галину Ивановну и, сжав губы, упорно шла к обозначенной ими цели — перевалу, за которым скрывалось высокогорное озеро Темирхоль.
Джузеппе знал, что там сохранилась турбаза, ныне не действующая и полуразрушенная, но сторож — его давний знакомый. Они надеялись добыть у него лодку с мотором за деньги, что еще оставались у Галины Ивановны. Хохлушка, похоже, смирилась с зависимым положением, больше не огрызалась и не спорила. В своей жизни она съела слишком много пирожков и печенья, теперь это выходило ей боком. Она едва тащила вслед за Джузеппе свое грузное тело на коротких ногах, но не отставала, лишь судорожно, как и он, ловила открытым ртом разреженный воздух высокогорья и жалобно подвывала, вторя ветру, привольно гуляющему над перевалами и снежными вершинами.
Несмотря на израненные ноги, Анюта держалась лучше всех. С четырех лет она занималась гимнастикой, к тому же была лучшей теннисисткой миссии. Ее тренированное, привыкшее к нагрузкам тело неплохо слушалось ее и не подводило, как того же Джузеппе или Галину Ивановну. Но вскоре и Анюта стала чаще останавливаться, чтобы захватить при вдохе больше воздуха, а ближе к ночи почувствовала, что у нее кружится голова: следствие того, что они уже больше суток не ели…
Двигаться к Темирхолю предложил Джузеппе. Он объяснил, что озеро вряд ли охраняется. По крайней мере, два месяца назад он побывал там, ловил форель в ручьях, сбегающих к водоему, и не заметил никаких блокпостов и пограничных застав. При хорошей погоде преодолеть озеро на моторной лодке не составляло труда — час-полтора, и ты на границе с Киргизией. А там уж дело второе, как объяснить киргизским властям, почему трое иностранных граждан решили спешно покинуть пределы Баджустана.
— А это далеко? — обеспокоенно спросила Галина Ивановна.
— Километров пятнадцать — шестнадцать до озера, и то если пойдем напрямик через перевал, а это почти три тысячи метров над уровнем моря, — пояснил Джузеппе. — Нам придется миновать километра четыре, а то и все пять плантаций хлопчатника. Они наверняка кишат дезертирами, а…
— …А у нас нет оружия, — мрачно закончила за него Анюта и с презрением посмотрела на Галину Ивановну. — По вашей милости мы лишились пистолета Джузеппе.