Стихийное бедствие
Шрифт:
– Она что ж, боксер тяжелого веса? – попытался съязвить Максим и посмотрел на снимок повнимательнее. То, что он увидел, в одно мгновение перевернуло все с ног на голову. С фотографии на него глядела улыбающаяся троица: два бородатых субъекта в темных очках, один из них держал в руках профессиональную видеокамеру, второй – микрофон… и спокойная красивая блондинка, обнимавшая парней за плечи.
И это была она!
Разве мог он забыть эти глаза? На фотографии они казались гораздо ярче, чем в сумраке бара. А взгляд, полный нежности и страсти? Он до сих пор помнил запах ее волос, на фотографии они были длиннее, и
– Что случилось? – Генерал заглянул через его руку. – Ты ее знаешь?
Максим с трудом проглотил слюну:
– Эта дама… это и есть Ксения Остроумова?
– Да. – Генерал окинул его внимательным взглядом. – Ты что, встречался с ней раньше?
– М-м-м! Как сказать… – В голове у него был сплошной туман. Он не соображал, что с ним происходит, не знал, что ответить генералу. Наконец нашелся: – Кажется, я действительно видел ее в какой-то передаче.
Максим почувствовал мгновенную, ничем не объяснимую боль в груди, словно от предчувствия новой, невосполнимой утраты. Итак, женщина в гостинице «Мургаб» была не кем иным, как Ксенией Остроумовой, звездой российского телевидения.
Лет десять-двенадцать назад она вела какую-то детскую передачу, и вся их группа исправно, раз в неделю, если позволяли обстоятельства, с упоением наблюдала за приключениями плюшевых зверушек и их веселой подружки Ксюши. Командование не запрещало, ребята тем самым спасались от стрессов и нервных перегрузок, и он в числе прочих тоже был слегка влюблен в голубоглазую красавицу, сознавая, что ему до нее так же далеко, как и до полной победы коммунизма… Потому и не узнал ее в баре, что предположить не мог, чтобы его давняя мечта спустилась со звездного Олимпа на эту вонючую, выжженную солнцем землю…
Нет, теперь он уже точно ничего не понимал!
Как могла Ксения Остроумова оказаться той грустной, одинокой женщиной, пытавшейся напиться в грязном дешевом баре? У нее не было ни сменного белья, ни номера в гостинице, ни имени… «Давай обойдемся без имен», – сказала она ему и сделала все так, как хотела!
Максим бросил фотографию на стол, и она, скользнув по гладкой поверхности, приземлилась у генеральских ног. Не обращая внимания на его удивленный взгляд, Максим залпом выпил остатки чая и с глухим стуком опустил чашку на стол.
Ярость, как озверевшая от голода волчица, рвала его на части. Эта мадам не назвала своего имени, потому что боялась, что он станет ее преследовать и в конце концов достанет своими ухаживаниями или, того хуже, будет шантажировать… Возможно, в ее среде это в порядке вещей. Там, где правят деньги, обходятся без лишних церемоний и сантиментов. И именно потому она убежала от него, не простившись, пока он спал? Господи, неужели она могла так о нем думать после того, что они пережили вместе?
Скверное настроение, от которого Максим пытался отделаться весь день, не шло ни в какое сравнение с яростью, захватившей его сознание. Она решила, что если звезда, так ей все позволено?! Что она может поиграть с человеком, а потом просто выбросить, если он ей надоест?
– Прости, полковник, – ворвался в его сознание генеральский бас, – но мне не слишком нравится твоя реакция на эту даму.
– Все
– К чему именно? – Катаев вернулся в свое кресло и недовольно уставился на него. – Вопрос поставлен на государственном уровне, и не мне тебя, Богуш, учить и лишний раз объяснять, что необходимо делать! Бабу надо выручать! Но поначалу хотя бы выяснить ее местонахождение.
«Как вы это себе представляете? – хотелось спросить Максиму. – Может, с Садыкова начать? Совета у мерзавца попросить, где искать телезвезду Ксению Остроумову?»
Но на самом деле он ничего подобного не сказал, лишь посмотрел в глаза генералу.
– Я сделаю все, чтобы ее найти, товарищ генерал, но для этого мне кое-что потребуется…
Генерал внимательно выслушал, заверив, что с его стороны Максим может рассчитывать на всяческую поддержку и действенную помощь, конечно, в пределах допустимого и не свыше его генеральских полномочий. На том и расстались, полностью удовлетворенные исходом дела. Командующий радовался, что свалил с себя очередной груз ответственности, Максим знал, что сделает все от него зависящее, чтобы найти эту сучку из высшего общества и показать ей, как следует обращаться с людьми! Он достанет эту дрянь даже из-под земли. И в следующий раз она будет знать, что после того, как провела с человеком ночь, следует хотя бы попрощаться с ним…
Глава 8
– Привет! – послышалось ей сквозь темноту, и кто-то несколько раз, но не сильно похлопал ее по щекам. Ксения с трудом разлепила веки и тут же зажмурилась от яркого света, бившего прямо в лицо. Напротив кто-то сидел, похоже, мужчина. Его лицо скрывалось в тени от абажура. Он курил и, закинув ногу на ногу, покачивал носком ботинка из хорошей кожи.
Ксения попыталась отклониться от луча света и чуть не упала. Оказывается, на заведенных назад руках у нее были надеты наручники, да вдобавок ко всему ее еще и к стулу привязали крест-накрест веревками. Она попробовала пошевелиться, но безуспешно – привязали ее крепко.
– Привет, – прозвучало вновь почти ласково с противоположного конца комнаты, и Ксения поняла, что мужчина напротив нее – Аликпер Садыков. – Как вы себя чувствуете?
– Превосходно! – Ксения исподлобья посмотрела на него. – Что вы себе позволяете, Садыков? Уберите сейчас же свет!
– Слушаю и повинуюсь. – Он что-то быстро приказал на родном языке, и лампы моментально погасли. Ксения облегченно вздохнула. Некоторое время она видела все вокруг сквозь наслоение черных пятен, да под веками резало, словно туда насыпали песку…
– Прошу прощения.
Садыков встал и подошел к ней. Прошелся пальцами по веревке, словно проверил надежность узлов, и навис над ней массивным торсом. От него несло застарелым запахом чеснока и перегара, и Ксения невольно дернулась на стуле, пытаясь уклониться от потока мерзкой вони.
– Что, не нравится? – усмехнулся Садыков и, склонившись, приблизил к ней почти вплотную круглое одутловатое лицо, изрытое следами юношеских угрей и покрытое мелкими бусинками пота.
Хищно сверкнул золотой зуб – Садыков осклабился, заметив, как заерзала на сиденье Ксения, пытаясь уклониться от его зловонного дыхания.