Стихотерапия

Маркова Ирина

2010

На стихи Николая Красильникова

Попугай

… А ну-ка, клоун птичий – попугай,

За мной слова по буквам повторяй:

Аптека… Цирк… Смелее говори!

Передохни и снова повтори…

Я на досуге сел, стихи слагая,

Пред клеткой с попугаем, прочитал

Свои стихи, взглянув на попугая,

А тот по клетке прыгал и летал.

Ну что за бред! И повторить не может,

Тебе бы, клоун птичий, в цирк скорей!

Поэзия тебе уж не поможет,

Смеши народ и цирковых зверей!

Аптека. Цирк! – стихи мои послушай.

Приятно прочитать и говорить,

И

даже попугая тронуть душу

Они способны, надо повторить!

А попугай молчал, и, как я ни старался:

Аптека. Цирк! – запомни и лети!

А он по клетке прыгал и метался,

И ничего не мог произнести.

И вдруг повел сурово птичьим оком,

И выдал, не мигая – Божья тварь! —

«Цирк не причем. Послушай, как у Блока —

Учись: Аптека. Улица. Фонарь!»

2009

На стихи Бориса Курочкина

Жаворонок

По утрам звоню поэтам,

Неосознанно при этом, —

По утрам поэты спят.

Получаю тут же взбучку:

Ох, боксёр ты, самоучка!

И порою слышу мат.

Рано утром мне не спится —

У бессонницы в плену

Я пишу стихов страницы

И надеюсь, что усну.

Я творю шедевры лихо:

Уж написан целый ряд,

А вокруг темно и тихо,

И звоню я всем подряд.

Я сперва звоню поэтам —

Мнение услышать рад.

Зачитав стихи при этом,

А в ответ услышал мат.

Голова трещит от боли —

Ведь не спится по ночам,

И, заложник поневоле,

Я звоню скорей врачам.

Что врачи мне говорят?

В трубке раздаётся мат.

Я звоню друзьям скорее —

А друзьями я богат —

Думал – душу отогрею,

А в ответ услышал мат.

Взял тогда бутылку водки,

Свой шедевр и встал на стул:

Стих прочёл, прочистил глотку

Не заметил, как уснул.

2009

На стихи Ирины Леонтьевой

Змей Горыныч

Зашёл ко мне сегодня Змей Горынын

Конечно, при параде – без хвоста.

Но он вчера гулял на именинах

И потому позеленел с лица.

Горыныч Змей ко мне примчался -

Видать, лукавый, неспроста.

Вчера по случаю надрался

И оказался без хвоста.

Я не спросила о причинах,

И он остался не у дел,

Вчера он был на именинах -

И так, и сяк хвостом вертел.

«Горыныч, – говорю без фальши, -

Ты злобой дышишь без конца,

Лети-ка от земли подальше!»

А он позеленел с лица.

Взглянул и гневно, и сурово,

Как будто съесть меня хотел,

Оскалив зубы трёхголово,

Хвоста остатком повертел.

Две головы зевнули сладко,

Мне ничего не говоря,

А третья, подмигнув украдкой,

Сто грамм глотнула втихаря.

2009

На стихи Дмитрия Лобанова

Визит

Пришла, как будто недотрога.

Невроз с собою принесла.

Сказала:

«Как я одинока».

Так говорила и вчера.

……………………………..

Ушла, покушав все конфетки.

Уходу я, признаться, рад.

Ты просто мелкая креветка,

А я люблю большой салат.

Пришла, как будто недотрога,

Я в тот момент креветки ел —

Взглянула как-то очень строго,

А я остался не у дел.

Но, несмотря на те креветки,

Визит твой не предусмотрел,

Я предложил тебе конфетки,

И сам об этом пожалел.

Наверное, по воле рока,

К тебе душой давно привык.

Сказала: «Как я одинока!»

И тут же съела весь шашлык.

Мне подсчитать убытки сложно

В моей наивной простоте,

А ты поела всё, что можно,

И растворилась в темноте.

Креветки – это всё вторично,

Ты ешь свой ужин, не спеши.

Я понимал тебя частично,

Теперь люблю от всей души.

Я сам известен и заслужен —

Пишу стихи, впадая в раж,

Но оплатить твой скромный ужин,

Боюсь, не сможет мой тираж.

2011

На стихи Михаила Мартышкина

Негритянка

Настоящая негритянка,

С маслянистою чёрной кожей

В полосатом наряде ярком,

Шла Арбатом в толпе прохожих…

Настоящая негритянка

. . . . . . . . . .

Лишь она подошла поближе,

Я не знаю, на час, на век ли,

Наши женщины вдруг поблекли,

Стали серенькими, как мыши …

Стихов немало прозвучало

В просторных залах ЦДЛ.

От максимального накала

Струна звенела и дрожала,

Мартышкин был на пьедестале,

Но в зал, однако, снизошёл,

Когда увидел – в этом зале

Разнообразен женский пол:

Есть и брюнетки, и блондинки,

И сердце бьётся рифмам в такт,

Но в рамках данной вечеринки

Нет негритянок – это факт!

Что за нелепость и досада!

Без негритянки жизни нет!

Без негритянки – рай без сада

И без поэзии поэт.

Судьба привыкла издеваться,

Рукой махнул и глянул в зал —

В конце концов, куда ж деваться —

Ведь не Марокко ж, не Непал…

В досаде о б стол хлопнул книжкой —

Придётся, видимо, ей-ей,

Довольствоваться серой мышкой —

Женой чужой (или своей?!)

Последнее совсем не катит,

И в сердце холод (или жар?)

…Ну всё, довольно, будет, хватит!

В деревню, к тётке, в глушь, в ЮАР!

… И Грибоедов отдыхает,

Забыв про жизни суету,

Когда Мартышкин воспевает

Вмиг почерневшую мечту.

2008

Два поэта

Был великолепным парнем

Данте Алигиери.

В трудах знатоков лысых

Медальным он стал и суровым,

А он щеголял в джинсах,

А не в венке лавровом.

Уже занималось зарево

Глобальной славы Поэта,

А он шатался с гитарою

По набережной вдоль парапета.

. . . . . . . . . .

Была Беатриче просто

Девочкой из предместья.

Носила пальтишко «макси»,

А юбочку, может, «мини».

Века миновали, и всё же

Хоть был незнаком с прогрессом,

Шокировал Данте прохожих

Крутым своим ирокезом,

А в ухе серьга блестела —

Был вызов во всём обличье —

Поглядывал то и дело

Он искоса на Беатриче.

Она же плевать хотела

На лысых учёных нудных

И мини-юбку надела,

И шастала в ней прилюдно.

Бежали они вприпрыжку

По древнему парапету,

А к ним подошёл Мартышкин

И закурил сигарету.

Венок лавр о вый примерил

Мартышкин на всякий случай.

Заметим, что Алигиери

Был в джинсах – явно, от Гуччи,

И Данте не стал удивляться,

Признав в собрате поэта,

И оба пошли шататься

С гитарою по парапету.