Стихотворения 1883-1887
Шрифт:
«Меня ты, мой друг, пожалела…»
Меня ты, мой друг, пожалела;
Но верить ли ласке твоей?
От этой случайной улыбки
На сердце — еще холодней:
Бездомный, голодный бродяга
Избитый мотив пред тобой
Играет на ветхой шарманке
Дрожащей, неверной рукой;
И жалко его, и досадно,
И песня знакома давно;
Чтоб прочь уходил он, монету
Ему ты бросаешь в окно.
1885
«…Потух
…Потух мой гнев, безумный, детский гнев:
Все время я себя обманывал напрасно:
Я вновь у ног твоих, — и радостный напев
Из груди просится так пламенно и страстно.
Наперекор всему, в проклятии моем
Тебе, всесильная, одна любовь звучала,
И даже в злобный миг при имени твоем
Мятежная душа от счастья трепетала.
И вот — я снова твой… Зачем таить любовь?
Как будто не о том я день и ночь мечтаю,
Когда и где, и как тебя я повстречаю,
Как будто не тебе отдам я жизнь и кровь;
Как будто в серой мгле под бременем страданья
Влачу я темный век не для тебя одной;
Когда гляжу я вдаль с улыбкой упованья,
Как будто не тебя я вижу пред собой…
Ты — вдохновение, ты — творческая сила,
Ты — все: полна тобой полуночная тишь,
В благоуханье роз со мной ты говоришь,
И сумрак дней моих ты светом напоила…
1885
ФРАНЧЕСКА РИМИНИ
Порой чета голубок над полями
Меж черных туч мелькнет перед грозою,
Во мгле сияя белыми крылами;
Так в царстве вечной тьмы передо мною
Сверкнули две обнявшиеся тени,
Озарены печальной красотою.
И в их чертах был прежний след мучений,
И в их очах был прежний страх разлуки,
И в грации медлительных движений,
В том, как они друг другу жали руки,
Лицом к лицу поникнув с грустью нежной,
Былой любви высказывались муки.
И волновалась грудь моя мятежно,
И я спросил их, тронутый участьем,
О чем они тоскуют безнадежно,
И был ответ: «С жестоким самовластьем
Любовь, одна любовь нас погубила,
Не дав упиться мимолетным счастьем;
Но смерть — ничто, ничто для нас — могила,
И нам не жаль потерянного рая,
И муки в рай любовь преобразила.
Завидуют нам ангелы, взирая
С лазури в темный ад на наши слезы,
И плачут втайне, без любви скучая.
О, пусть Творец нам шлет свои угрозы,
Все эти муки — слаще поцелуя,
Все угли ада искрятся, как розы!»
«Ho где и как, — страдальцам говорю я, —
Впервый
Преграды сверг, на цепи негодуя?»
И был ответ: «Читали мы однажды
Наедине о страсти Ланчелотта, [2]
Но о своей лишь страсти думал каждый.
2
Ланчелотт (Ланселот) Озерный — герой романа Кретьена де Труа «Ланселот или Рыцарь Телеги» — один из рыцарей Круглого Стола, влюбленный в королеву Геньевру, жену короля Артура.
Я помню книгу, бархат переплета,
Я даже помню, как в заре румяной
Заглавных букв мерцала позолота.
Открыты были окна, и туманный,
Нагретый воздух в комнату струился;
Ронял цветы жасмин благоуханный.
И мы прочли, как Ланчелотт склонился
И, поцелуем скрыв улыбку милой,
Уста к устам, в руках ее забылся.
Увы! нас это место погубило,
И в этот день мы больше не читали,
Но сколько счастья солнце озарило!..»
И тень умолкла, полная печали.
1885
ПРИЗНАНИЕ
На что мне чудеса волшебной красоты,
На что мне глетчеров безмолвная громада
И в радужной пыли над пеной водопада
Из тонких проволок сплетенные мосты,
Туннели грозные, где в сумраке вагона
Лазурной молнией врывается простор
Сверкающих озер, —
Обломков бирюзы, упавшей с небосклона
В кольцо жемчужно-белых гор?
На что мне цветники в задумчивых аллеях,
На что мне полутьма таинственных дубров,
И краски панорам блестящих городов,
И тысячи картин в старинных галереях,
На что мне океан и башня маяка,
Как уголь черная, на пурпуре заката,
И свежий запах волн, и песня рыбака,
И вьющийся дымок далекого фрегата?
На что мне вся земля и свет, и жизнь? На что
Весь мир великий, мир ничтожный?
Мне сердце говорит: «Не то, не то!»
И дальше я бегу с мечтой моей тревожной:
Не нужно мне дворцов, благоуханных роз
И чуждых берегов, и моря, и простора!
Я жажду долгого, мерцающего взора,
Простых и тихих слов, простых и теплых слез, —
Немного ласки и участья,
Одной улыбки милых глаз,
Немного сумрака в глубоко мирный час
И капли, только капли счастья!..
1886
«Мы идем по цветущей дороге…»
Мы идем по цветущей дороге,
И над нами сияет весна…