Стихотворения 1903 года

Блок Александр Александрович

1 ноября 1903

«Так. Я знал. И ты задул…»

Андрею Белому

Так. Я знал. И ты задул Яркий факел, изнывая В дымной мгле. В бездне — мрак, а в небе — гул. Милый друг! Звезда иная Нам открылась на земле. Неразлучно — будем оба Клятву Вечности нести. Поздно встретимся у гроба На серебряном пути. Там — сжимающему руки Руку нежную сожму. Молчаливому от муки Шею крепко обниму. Так. Я слышал

весть о новом! Маска траурной души! В Оный День — знакомым словом Снова сердце оглуши! И тогда — в гремящей сфере Небывалого огня — Светлый меч нам вскроет двери Ослепительного Дня.

1 ноября 1903

«Ты у камина, склонив седины…»

Ты у камина, склонив седины, Слушаешь сказки в стихах. Мы за тобою — незримые сны — Чертим узор на стенах. Дочь твоя — в креслах — весны розовей, Строже вечерних теней. Мы никогда не стучали при ней, Мы не шалили при ней. Как у тебя хорошо и светло — Нам за стеною темно… Дай пошалим, постучимся в стекло, Дай-ка — забьемся в окно! Скажешь ты, тихо подняв седины: «Стукнуло где-то, дружок?» Дочка твоя, что румяней весны, Скажет: «Там серый зверок».

1 ноября 1903

«Крыльцо Ее словно паперть…»

Крыльцо Ее словно паперть. Вхожу — и стихает гроза. На столе — узорная скатерть. Притаились в углу образа. На лице Ее — нежный румянец, Тишина озаренных теней. В душе — кружащийся танец Моих улетевших дней. Я давно не встречаю румянца, И заря моя — мутно тиха. И в каждом кружении танца Я вижу пламя греха. Только в дар последним похмельям Эта тихая радость дана. Я пришел к ней с горьким весельем Осушить мой кубок до дна.

7 ноября 1903 (1905)

РАССВЕТ

Я встал и трижды поднял руки. Ко мне по воздуху неслись Зари торжественные звуки, Багрянцем одевая высь. Казалось, женщина вставала, Молилась, отходя во храм, И розовой рукой бросала Зерно послушным голубям. Они белели где-то выше, Белея, вытянулись в нить И скоро пасмурные крыши Крылами стали золотить. Над позолотой их заемной, Высоко стоя на окне, Я вдруг увидел шар огромный, Плывущий в красной тишине.

18 ноября 1903

«Облака небывалой услады…»

Облака небывалой услады — Без конца их лазурная лень. Уходи в снеговые громады Розоватый приветствовать день. Тишины снегового намека, Успокоенных дум не буди… Нежно-синие горы глубоко Притаились в небесной груди. Там до спора — сквозящая ласка, До войны — только нежность твоя, Без конца — безначальная сказка, Рождество голубого ручья… Невозможную сладость приемли, О, изменник! Люблю и зову Голубые приветствовать земли, Жемчуговые сны наяву.

21 ноября 1903 (1906?)

«Спустись

в подземные ущелья…»

Спустись в подземные ущелья, Земные токи разбуди, Спасай, спасай твое веселье, Спасай ребенка на груди! Уж поздно. На песке ложбины Лежит, убита горем, мать. Холодный ветер будет в спину Тебе, бегущему, хлестать! Но ты беги, спасай ребенка, Прижав к себе, укутав в плащ, И равномерным бегом звонко Буди, буди нагорный хрящ! Успеешь добежать до срока, Покинув горестную мать, И на скале, от всех далекой, Ему — ребенку — имя дать!

21 ноября 1903

«Темная, бледно-зеленая…»

М. А. Олениной-д'Альгейм

Темная, бледно-зеленая Детская комнатка. Нянюшка бродит сонная. «Спи, мое дитятко». В углу — лампадка зеленая. От нее — золотые лучики. Нянюшка, над постелькой склоненная… «Дай заверну твои ноженьки и рученьки». Нянюшка села и задумалась. Лучики побежали — три лучика. «Нянюшка, о чем ты задумалась? Расскажи про святого мученика». Три лучика. Один тоненький… «Святой мученик, дитятко, преставился… Закрой глазки, мой мальчик сонненький. Святой мученик от мученья избавился».

23 ноября 1903

ФАБРИКА

В соседнем доме окна жолты. По вечерам — по вечерам Скрипят задумчивые болты, Подходят люди к воротам. И глухо заперты ворота, А на стене — а на стене Недвижный кто-то, черный кто-то Людей считает в тишине. Я слышу всё с моей вершины: Он медным голосом зовет Согнуть измученные спины Внизу собравшийся народ. Они войдут и разбредутся, Навалят на спины кули. И в жолтых окнах засмеются, Что этих нищих провели.

24 ноября 1903

ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПОРА

И. Д. Менделееву

Ты кормчий — сам, учитель — сам. Твой путь суров. Что толку в этом? А я служу Ее зарям, Моим звездящимся обетам. Я изменений сон люблю, Открытый ветру в час блужданий. Изменник сам — не истреблю Моих' задумчивых гаданий. Ты также грезишь над рулем, Но ветх твой челн, старо кормило, А мы в урочный час придем — И упадет твое ветрило. Скажи, когда в лазури вдруг Заплещут ангелы крылами, Кто первый выпустит из рук Свое трепещущее знамя?

2 декабря 1903 (1910)

«Что с тобой — не знаю и не скрою…»

Что с тобой — не знаю и не скрою — Ты больна прозрачной белизной. Милый друг, узнаешь, что с тобою, Ты узнаешь будущей весной. Ты поймешь, когда, в подушках лежа, Ты не сможешь запрокинуть рук. И тогда сойдет к тебе на ложе Непрерывный, заунывный звук. Тень лампадки вздрогнет и встревожит Кто-то, отделившись от стены, Подойдет — и медленно положит Нежный саван снежной белизны.