Стихотворения (1912-1917)

Маяковский Владимир Владимирович

Мало извозчиков?

Тешьтесь ложью.

Видана ль шутка площе чья!

Улицу врасплох огляните -

из рож ее

чья не извозчичья?

Поэт ли

поет о себе и о розе,

девушка ль

10 в локон выплетет ухо -

вижу тебя,

сошедший с козел

король трактиров,

ёрник и ухарь.

Если говорят мне:

– Помните,

Сидоров

помер?
–

не забуду,

20 удивленный,

глазами смерить их.

О, кому же охота

помнить номер

нанятого тащиться от рождения к смерти?!

Все равно мне,

что они коней не п_о_ят,

что утром не начищивают дуг они -

с улиц,

с бесконечных козел

30 тупое

лицо их,

открытое лишь мордобою и ругани.

Дети,

вы еще

остались.

Ничего.

Подрастете.

Скоро

в жиденьком кулачонке зажмете кнутовище,

40 матерной руганью потрясая город.

Хожу меж извозчиков.

Шляпу н_а_ нос.

Торжественней, чем строчка державинских од.

День еще -

и один останусь

я,

медлительный и вдумчивый пешеход.

[1916]

НАДОЕЛО

Не высидел дома.

Анненский, Тютчев, Фет.

Опять,

тоскою к людям ведомый,

иду

в кинематографы, в трактиры, в кафе.

За столиком.

Сияние.

Надежда сияет сердцу глупому.

10 А если за неделю

так изменился россиянин,

что щеки сожгу огнями губ ему.

Осторожно поднимаю глаза,

роюсь в пиджачной куче.

"Назад,

наз-зад,

н_а_з_а_д!"

Страх орет из сердца.

Мечется по лицу, безнадежен и скучен.

20 Не слушаюсь.

Вижу,

вправо немножко,

неведомое ни на суше, ни в пучинах вод,

старательно работает над телячьей ножкой

загадочнейшее существо.

Глядишь и не знаешь: ест или не ест он.

Глядишь и не знаешь: дышит или не дышит он.

Два аршина безлицого розоватого теста:

хоть бы метка была в уголочке вышита.

30 Только колышутся спадающие на плечи

мягкие складки лоснящихся щек.

Сердце в исступлении,

рвет и мечет.

"Назад же!

Чего еще?"

Влево смотрю.

Рот разинул.

Обернулся к первому, и стало иначе:

для увидевшего вторую образину

40 первый -

воскресший Леонардо да-Винчи.

Нет людей.

Понимаете

крик тысячедневных мук?

Душа не хочет немая идти,

а сказать кому?

Брошусь на землю,

камня корою

в кровь лицо изотру, слезами асфальт омывая.

50 Истомившимися по ласке губами тысячью поцелуев

покрою

умную морду трамвая.

В дом уйду.

Прилипну к обоям.

Где роза есть нежнее и чайнее?

Хочешь -

тебе

рябое

прочту "Простое как мычание"?

<