Стихотворения и поэмы

Рыльский Максим Фаддеевич

14. «Пахнуло голосом прекрасным…»

Богдану Рыльскому

Пахнуло голосом прекрасным, Как будто в дом внесли сирень, Что расцвела в надежде ясной На летний синеокий день. Ночь, месяц, вербы шелестенье, Объятья рук и счастье мук, И в несказанном упоенье Призывный соловьиный звук. Над плесом тихо дремлют травы, Кувшинки в отблеске лучей, — И голос милый и лукавый Полувлюбившихся детей. Между 1911

и 1918

15. КРАСНОЕ ВИНО

Сверкает граб прозрачно-желтый В сиянье ясно-золотом… Приятель, счастья не нашел ты, Но для чего тужить о нем! Стакан прозрачнее кристалла, И красное пьянит вино… Шуршать листва не перестала: «Всему забвенье суждено. Что жизнью подлинной казалось — Пустая тень, напрасный дым; И то, что лишь во сне являлось, До скуки стало нам родным. Пускай же к озеру покоя Твоя судьба тебя влечет; Всё, что осталось за тобою, — Лишь след весла на лоне вод. Проходят дни, проходит лето… О чем тужить? Ведь всё равно Стакан вином налит, и это — Хмельное красное вино!» Между 1911 и 1918

16. «Когда убьют всё лучшее заботы…»

Когда убьют всё лучшее заботы Житейские, и не найти следов Прошедшего, и больше нет охоты Идти ни из-под крова, ни под кров, Тогда, искусство, мой оплот — одно ты: В живой красе новооткрытых слов, В звучанье музыки, земные ноты Преображающей в небесный зов, И в малой, взор ласкающей картине, Безмерно большей, чем бескрайний свет! Тебе, искусство, и твоей святыне Благоговейный шлю поклон-привет. Нетленно изначала и поныне Лишь ты одно — между цветами цвет! Между 1911 и 1918

17. «Уж помидоры покраснели…»

Уж помидоры покраснели И осень бродит по лугам. О чем же плакать в самом деле? Сердца не изменяют нам! Цветы, и небо голубое, И взгляд твой, ясный и родной… Всё видел я перед собою, Но позабыл — в стране какой. Ну что же, осень догорает, Но светлый миг — навеки наш: Баштан как бы в парче сияет, Безверхий — будто спит шалаш. Плодов на ветках много-много, И не грусти, дитя мое, — Не так уже страшна дорога В небытие, в небытие. Между 1911 и 1918

18. «Беззвучно падал снег; туманно…»

Беззвучно падал снег; туманно Огни маячили в окне; И дальний звон стоял так странно В невозмутимой тишине. Мы шли с тобою, мы молчали В мерцанье мутно-голубом; Снежинки реяли, играли Над чистым, над спокойным лбом. И люди в сумраке редели, Мелькали, гасли, как во сне, — И мы брели, не зная

цели, В вечерней снежной тишине. Между 1911 и 1918

19. «Весною мы ездили в поле…»

Ивану Рыльскому

Весною мы ездили в поле На старой телеге вдвоем, Хлеба подымались на воле, Леса зеленели кругом. Над светлой весенней водою Росло щебетанье щеглов… Мы счастливы были с тобою И ехали молча, без слов. На пашнях кипела работа, Волы за волами брели, — А к вечеру тени дремоты Легли на просторах земли. Мы вместе домой возвращались, — Вставали туманы вдали, — И сердцем усталым сливались С живою душою земли. Между 1911 и 1918

20. «Поле чернеет. Проходят тучи…»

Поле чернеет. Проходят тучи, В высоком небе идут чередою. Первый подснежник, в долине цветущий… О, как тепло нам, земля, с тобою! Дали всё глубже. Речка синеет. Речка синеет, вздыхает, смеется… Кто это в душу надеждами веет? Сколько их… — сердце вот-вот разорвется! Между 1911 и 1918

21. «Цветет сирень, сады белеют…»

Цветет сирень, сады белеют, Роняя тихо лепестки, И надо мною снова веет Далекий взмах твоей руки. А ветер теплый и кудрявый Сквозь дымку легкую звенит, И на земле колышет травы, И, затихая, вновь шумит. Или подхватит с новой силой Напев протяжный журавлей, Как будто вновь заговорила Со мною сказка давних дней. Между 1911 и 1918

22. «Молюсь и верю. Набегая…»

Молюсь и верю. Набегая, Кружится ветер и поет, И голубей пугливых стая Прочерчивает небосвод. И ты светла, и день лучистей, И сердце бьется, как в огне, И образ радостный и чистый Яснеет в синей глубине. Клянусь тебе, мой мир привольный, Клянусь — и это не слова, — Что буду жить я, жизни полный, Пока душа во мне жива! Идем! Ликуют воды звонко, И ветер веет и поет, И голуби легко и тонко Прочерчивают небосвод! Между 1911 и 1918

23. «Сияет лето у порога…»

Сияет лето у порога И дышит полымем на всё, И грома гордого тревогу Томленье знойное несет. Умоется грозою лето И засмеется, как дитя, Весны ж цветенье полным цветом Увижу ль вновь — не знаю я. Весенним сбыться ли надеждам? Или обманет лето их? В степи развеет ли безбрежной, Как пух на вербах золотых? Между 1911 и 1918