Стихотворения и поэмы

Андреев Даниил Леонидович

1950

Устье жизни

* * *

Поздний день мой будет тих и сух:Синева безветренна, чиста;На полянах сердца – тонкий дух,Запах милый прелого листа.Даль сквозь даль яснеет, и притинУспокоился от перемен,И шелками белых паутинМирный прах полей благословен.Это Вечной Матери покровПерламутром осенил поля:Перед бурями иных мировОтдохни, прекрасная земля!

1933—1950

* * *

Так

лучистая Звезда Скитаний,Моя лазурная ВегаОстановится над куполом домаИ молодыми соснами,Дружелюбным лучом указуяМесто упокоения.Как подробно, до боли вижуУбранство флигелей и комнат,Лужайки для игр,Пляж и балконы,А за лукою реки – колокольниДалекого города и монастыря!Быть может, об этом надо молчать,Даже и щели не приоткрываяВ круг состоявшегося мечтаньяНикому?Но если молчать об этом —Что же делать с другим,В самом деле недоверяемомНи стиху, ни исповеди, ни другу,Разве только земле?Впрочем, всё тайноеСтанет явным,Когда пробьет срок.Только рано ещё,Ах, как рано…Ты, Звезда Скитаний,Знающая моё сердце!Путеводный светочНеисповедимой жизни!Голубая девочка,Смеющаяся в небе!Ты сама знаешь, где остановиться,И когда.

1950

* * *

Уж не грустя прощальной грустью,Медлительна и широка,Всё завершив, достигла устьяБлагословенная река.Обрывы, кручи и откосыВсё ниже, ниже – и разливПесчаные полощет косы,Простор на вёрсты охватив.Лишь редко-редко, над осокой,В пустынной дали без границ,Темнеет тополь одинокий —Пристанище заморских птиц.Но тем волшебное их пенье,Их щебеты по вечерам:За это умиротвореньеВсе песни жизни я отдам!Отдам их блещущему морю,Горящему навстречу мнеВ неувядающем уборе,В необжигающем огне.Обнявшись с братом-небосклономОно лазурно, как в раю…Прими ж в отеческое лоноТебя нашедшую струю.

1950

Немереча (поэма)

Посвящается Филиппу Александровичу и Елизавете Михайловне Добровым, моим приёмным отцу и матери

Глава первая

Я – прохладные воды, текущие ночью,

Я – пот людской, льющийся днём.

Гарвей

1

Едва умолкли гром и ливни мая,На вечный праздник стал июнь похож.Он пел, он цвёл, лелея, колыхаяИ душный тмин, и чаши мальв, и рожь.Луг загудел, как неумолчный улей.От ласточек звенела синева…Земля иссохла. И в созвездье ЛьваВступило солнце. Жгучий жар июляЗатрепетал, колеблясь и дрожа,И синий воздух мрел и плыл над рожью;Двоилось всё его бесшумной дрожью:И каждый лист, и каждая межа.Он звал – забыть в мечтательной истоме,В лесной свободе страннических дней,И трезвый труд,

и будни в старом доме,И мудрость книг, и разговор друзей.

2

Передо мной простёрлась даль чужая.Бор расстилал пушистые ковры,Лаская дух, а тело окружаяСтоячим морем пламенной жары.Я зной люблю. Люблю – не оттого ли,Что в духоте передгрозовых днейЗемное сердце кажется слышнейВ груди холмов, недвижных рощ и поля?Иль оттого, что в памяти не стихГорячий ветр из дали многохрамной,Что гнал волну Нербадды, Ганга, ДжамныПред таборами праотцев моих?Благословил могучий дух скитаньяИх кочевые, рваные шатры,И дорог мне, как луч воспоминанья,И южный ветр, и древний хмель жары.

3

Я вышел в путь – как дрозд поёт: без цели,Лишь от избытка радости и сил,И реки вброд, и золотые мели,И заросли болот переходил.И, как сестра, мой путь сопровождалаРека Нерусса – юркое дитя:Сквозь заросли играя и светя,Она то искрилась, то пропадала.Деревни кончились. Но ввечеруМне мох бывал гостеприимным ложем.Ни дровосек, ни рыболов захожийНе подходил к безвестному костру,И только звёзды, пестуя покой мой,По вечерам ещё следить могли,Как вспыхивает он над дикой поймой —Всё дальше, дальше – в глубь лесной земли.

4

Посвистывая, легким шагом спорым,Босой я шёл по узкой стёжке… ВдругЗамедлил шаг: вдали, за тихим боромМелькнуло странное: ни луч, ни звукЕго движений не сопровождали.Казалось, туча, белая как мел,Ползёт сюда сквозь заросли… Не смелБор шелохнуться. Тихо, по спиралиВздувался к небу белоснежный клубСултаном мощным. Голубая хмараСковала всё, и горький вкус пожараЯ ощутил у пересохших губ.Идти обратно? Безопасным, долгимОкружным шляхом? тратить лишний день?Нет! целиной! по сучьям, иглам колким:Так интересней: в глушь, без деревень.

5

Я к Чухраям, быть может, выйду к ночи.Из Чухраёв – рукой подать на Рум…Сквозь лес – трудней, но трудный путь короче.Однако, зной!.. Нерасчленимый шумСтоит в ушах. Ни ручейка, ни лужи:Всё высохло. Не сякнет только пот.Со всех сторон – к ресницам, к шее, в ротЛьнёт мошкара. Настойчивее, тужеСмыкает чаща цепкое кольцо.То – не леса: то – океан, стихия…Тайга ли? джунгли?.. Имена какиеОпределят их грозное лицо?Не в книгах, нет – в живой народной речиЕсть слово: звук – бесформен, шелестящ,Но он правдив. То слово – немереча,Прозвание непроходимых чащ.

6

Здесь нет земли. Пласты лесного прахаНа целый метр. Коряжник, бурелом;Исчерчен воздух, точно злая пряхаСуровой нитью вкось, насквозь, кругомЕго прошила – цепкой сетью прутьев,Сучков, ветвей, скрепив их, как бичом;Черномалинниками и плющом.Как пробиваться? То плечом, то грудьюКустарник рвать; то прыгать со стволаНа мёртвый ствол сквозь стебли копор-чая;Ползти ползком, чудных жуков встречая,Под сводами, где липкая смола;Срываться вниз, в колдобы, в ямы с гнилью,В сыпучую древесную труху,И, наконец, всё уступив бессилью,Упасть на пень в зеленоватом мху.