Стихотворения и поэмы

Богданович Ипполит Федорович

Станс к Л. Ф. М.

Собор парнасских сестр мне кажет прежню лиру; Приятно вспоминать во осень лет весну; Я вновь хочу воспеть иль Хлою, иль Темиру, — Не смею лиру взять, в свирель играть начну. Пускай мое перо их прелести представит, Меня воспламенит их петь моя любовь… Темира ль, Хлоя ли стихи мои составит, Я чувствую, увы! что в жилах стынет кровь. Не примут дани сей ни Хлоя, ни Темира, Одна и та давно прелестна, хороша; В победах красоты, во всех забавах мира — Скучна живет любовь, где страстна лишь душа. Но сей ли только путь пиитам узаконен? Пиши сатиры ты, мне муза говорит, Ко оскорблению людей мой ум несклонен, И нравы исправлять не мне принадлежит. За слово невзначай рассердятся другие, И острые умы припишут слову толк, — Загадки сфинксовы возникнут в дни златые, Где глас лжемудрости давно уже умолк. Не делав людям зла и им желая блага, Словами острыми невинно досаждать Прилична может быть во младости отвага, А в зрелом возрасте прилично рассуждать. Но, внемля гласу муз, не буду я безгласен; Что петь –

у множества народов вопрошу; От бытности вещей мой будет стих прекрасен, Екатерину я на лире возглашу. Иной вещает мне: она, прервав препоны, Из диких прихотей ум общества творит, И благонравия и кротости законы, К незыблемому всем спокойствию, дарит. Другой, красясь мечом, победой увенчанным, Сторично за нее желает кровь пролить, И всюду с мужеством и сердцем постоянным, Ревнуя, ищет сам врагов ее разить. Взводя усердный взор на Павла и Марию И в отраслях от них породу чтя богов, Иной поет сто крат счастливую Россию, Блаженство стран ее счисляет в круг веков. Другой, обременен несчастною судьбою, Прибегну я под кров Минервы, говорит, Речет: прейдут беды; он видит пред собою Минервы росския божественный эгид. Но в ревности, ее щедротой воспаленный, Кто хочет боле знать, коль глас парнасский мал, Пускай пространнее вопросит у вселенной, — Она дополнит то, что кратко я сказал. <1784>

Станс к Михаилу Матвеевичу Хераскову

Творец похвальной «Россиады», Любитель и любимец муз, Твой глас, под скипетром Паллады, Удобен множить их союз. На лире ли когда бряцаешь Екатеринины дела, Сердца ты сладко проникаешь, Святится праведна хвала. Желаешь ли ты править нравы — Перо твое являет нам Священны Нумины уставы За дар счастливым временам. Пильпаи, Федры, Лафонтены Тебе могли бы подражать. Во храм ли вступишь Мельпомены, Ты можешь страсти возбуждать. Пастушьи ль игры, или смехи, Иль сельску славишь простоту — Являешь новы в ней утехи, Поя природы красоту. Гнушаяся ль когда пороком, Желаешь добродетель петь — Твой ум, в течении широком, Нигде не может укоснеть. Твоим пленяясь стихотворством И петь тобою ободрен, К совету твоему упорством Мой разум не был отягчен. Привержен к музе справедливой, Я чувствовал во времена, Что стыдно быть бесплодной нивой, Где пали добры семена. Но лишь к Парнасу приближаюсь, Страшусь пиитов я суда; И в песнях скоро утомляюсь, И тщетного бегу труда. Коль судишь ты меня нестрого, Воспримешь ревность вместо дел; Хоть петь тебя не мог я много, Но чувствовал, когда я пел. <1784>

Приятность простой жизни

Трудящийся судья! Устав от должностей заботливого чина, Приди покоиться в гостях у селянина, Где мирны дни ведет счастливая семья; А чтоб такое диво Не возмогло тебе представиться за лживо, Спроси у всей семьи спокойных дней секрет, И вот тебе в ответ: «Во время нашего досуга Не затрудняем мы друг друга Делами свыше нас; Хоть дел других не охуждаем, А только рассуждаем, Как лучше сделать нам на круглый год запас, К простому вся дни пиру. Кто хочет ссориться, того склоняем к миру, Дая рассудку полну мочь; От споров мы отходим прочь, Коварных нас оставить просим, И жалоб в люди не приносим, Себя не ставим во святых: Имеем слабости, имеем недостатки, Об них болтаем без украдки, Не трогая чужих. Своих, меж шуток, мы без желчи критикуем, Не мысля зла другим, как лучше жить толкуем. Бежим ловящих нас похвал; И если иногда, подчас, из доброй воли, Придет Фортуна к нам откушать хлеба-соли, Мы рады тем, что Бог послал». <1784>

Песня

Много роз красивых в лете, Много беленьких лилей, Много есть красавиц в свете, Только нет мне, нет милей, Только нет милей в примете Милой, дорогой моей. Если б сам Амур был с нею, Он ее бы полюбил; Позабыл бы он Психею И себя бы позабыл, — Счастлив участью своею, Век остался бы без крыл. В ней приятны разговоры, В ней любезна поступь, вид; Хоть привлечь не тщится взоры, Взоры всех она пленит; Хоть нейдет с другими в споры, Но везде любовь живит. <1786>

Стихи к сочинителю разных новых русских комедий

Отечество любя, Являть ему пути спокойства, счастья, славы; Смягчая грозные и грубые уставы, Приятность с пользою мешать в свои забавы; Забавами желать людские правит нравы, Другим желанием людей не оскорбя, — Не суть ли то дела, достойные тебя? <1786>

Стансы

Кто царства новые порабощает троны, Из титла рабского кто подданных извлек, Кто зиждет новые в России Геликоны, Та царствуй и живи Мафусаилов век! Кто дал отечеству премудрые законы, Блаженство общее кто собственным нарек, Кто новый кажет блеск вседневно от короны, Та царствуй и живи Мафусаилов век! Кто грозные извлек из бурных вод препоны, Кем радостнее Мста, плавнее Днепр потек, Для блага подданных кто роздал миллионы, Та царствуй и живи Мафусаилов век! Кто, страшные врагам устроив легионы, Как твердою стеной отечество облек, На суше и морях поставил обороны, Та царствуй и живи Мафусаилов век! Придите в Север к нам, Гомеры и Мароны! Здесь музам храм отверст, здесь счастлив человек, Здесь милость

царствует, здесь кроткие законы, Придите! пойте вы Екатеринин век! 1786 или 1787

Письмо поселянина к военачальнику

Мой друг! не удивись, что в пахотной работе, Без светских пышностей, без славы, без чинов, Питая свой живот в смирении и в поте, И несколько минут покоясь от трудов, По неким чувствиям и некакой охоте, Отважился писать я несколько стихов. Не удивись, когда в усталости над плугом, Не зная, как тебя назвать и отличать, В мужицкой простоте зову тебя я другом, Чтоб трудным вымыслом тебя не величать. Мой друг! я ведаю, хоть носишь платье цветно, Хоть золотом обшит от головы до ног, Хоть счастие твое другим всегда приметно, Ты редко с лаврами покоиться возмог. И может быть, что я, в миру с моим соседом, Большею частию трудяся для себя, Спокоен спать ложась, доволен за обедом, Почасту нахожу счастливее тебя; В сей участи меня никто не обижает; И зависть самая молчит, узря мой труд; Никто меня, мой друг, никто не унижает, По воле ль дань плачу или с меня берут, Всегда моя рука другого снабдевает, И люди обо мне напрасного не врут. Я дал оброк и всё, и подать государю, Я дал и рекрута и к рекруту коня; И в доме я теперь покойно репу парю, Хоть знаю, что еще попросят от меня. Ты знаешь, что мой сын в войне два года служит И ходит, говорят, с простреленной ногой; Однако с турками воюет и не тужит, Пока безногого не по]шлют на покой. Солдатски хлопоты, оброк и подать вдвое Не разоряют нас при добрых головах; Кони и рекруты – то дело нажитое, Удалые у нас ребята есть в домах. Готовы мы служить за правду и за веру, И, буде нужно, то готовы умереть. Ты, друг мой, служишь сам по нашему примеру, Случается и всем грудьми рожон переть, Иным пришло в живот, иным досталось в руку, У Марьи сватьина отшибли ногу прочь, Тарасьиным зятьям, племяннику и внуку Стесали головы, зашедши сзади в ночь. И сам ты близко был, как шли на нас татары, И сам ты жар терпел от ядер и от пуль; И если б не имел фузей запасной пары, Подчас отведал бы и сам свинцовых дуль. Солдатам страха нет и нет о том печали, Что турков к ним идет великое число, От смерти не бежим, от драки не устали, — Такое, брат, у всех военно ремесло. Да только я скажу тебе одно по дружбе, Коли смышлять о том тебе досуга нет: Мой ум не помрачен заботами о службе; Я, сидя на печи, спокойней вижу свет, Смышляю иногда, что много ты потеешь, Но нет тебе, мой друг, покоя никогда; Ты грамоте горазд и дело разумеешь, Почто ж о мире ты не пишешь никуда? Не всё-то дракою, не всё творится боем: Имеешь разум ты, и слово, и язык; Не всё-то города берутся крепким строем, Не всё-то меж людьми по силе ты велик. Почто не пишешь ты к турецкому султану Примерно так, мой друг, как я к тебе пишу? Подмогою тебе вперед служить я стану И здравия тебе у Господа прошу. <1789 (?)>

Портрет российского полководца

Когда твой блещет меч в полках, Ты сыплешь сопротивным страх; И где героев ободряешь, Везде победы ускоряешь. Во славе почестей, в венцах, Ты ищешь мзды своей в сердцах; Высокость титлов забываешь И их собою украшаешь. Размерив веки на весах, В твоих покорнейших часах Ты осчастливить всех желаешь И всем довольство разделяешь. В беседах, в дружеских пирах, В забавах, в праздничных играх Ты цену жизни ощущаешь И скуки в смехи превращаешь. Когда пиит в простых стихах, Забыв творений многих прах, Плетет хвалы тебе, прощаешь И их делами возвышаешь. <1791(?)>

Василию Григорьевичу Рубану

Пленяся образом отечества отца, Достойно он достиг парнасского венца; [1] И боле бы еще от славы увенчался, Когда бы завсегда подобным обольщался. <1795>

Станс

Без тебя, Темира, Скучны все часы, И в блаженствах мира Нет нигде красы; Где утехи рая Я вкушал с тобой, Без тебя, драгая, Полны пустотой. Я в печали таю, Время погубя, Если день кончаю, Не узря тебя; День с тобой в разлуке Крадет жизнь мою: Без тебя я в муке, А с тобой в раю. Если я примечу Твой ко мне возврат, Сердце рвется встречу, Упреждая взгляд. Придешь – оживляешь, Взглянешь – наградишь, Молвишь – восхищаешь, Тронешь – жизнь даришь. 1790-е годы

1

Имев талант стихотворения, он особо славен известною надписью к конной статуе, воздвигнутой на берегу Невы матерью отечества отцу отечества.

Стихи к музам на Сарское село

В приятных сих местах, Оставив некогда сует житейских бремя, Я с лирой проводил от дел оставше время, И мысль моя текла свободна во стихах. [2] О Муза! если ты своим небесным даром Могла животворить тогда мои черты, Наполни мысль мою подобным ныне жаром, Чтоб Сарского села представить красоты; Великолепие чертогов позлащенных, Которых гордый век скрывается меж туч; Различный вид гульбищ, садов и рощ сгущенных, Где летом проницать не смеет солнца луч. Екатерине там послушны элементы Порядок естества стремятся превзойти: Там новые водам открылися пути И славных росских дел явились монументы. В их славу древность там Себе воздвигла храм И пишет бытия времен неисчислимых, Какие видел свет В теченье наших лет. При множестве чудес, уму непостижимых, Представив, Муза, мне приятности садов, Гульбищи, рощи, крины, Забыла наконец намеренья стихов И всюду хочет петь дела Екатерины. <1790-е годы>

2

Сочинитель, жив в Сарском селе в 1765 году, сочинил там поэму, известную под титулом «Блаженство народов».