Стихотворения и поэмы
Шрифт:
И поэтому видится даже в соединяющих их протоке «гвардейская ленточка» — разве и он не участвовал в развернувшихся здесь боях, отзвук которых слышится поэту и посейчас?
Они гремят грозой отпора, Героев славя имена, Красногвардейские озера, Красногвардейская волна!Такие волны, словно продолжающие подвиг наших воинов и полновластно отзывающиеся на него, широко и мощно вторгаются в лирику А. Прокофьева, по-своему перестраивают и обогащают ее лад и ее характер.
Такое
и как отчетливо смелость этого куста перекликается с той, какая свойственна тем людям, среди которых он вырос!
А сколько каждый раз нового мог бы рассказать поэт о той же березке — извечно неизменной в своей непостижимой красоте и вместе с тем отзывающейся на все то, что свершили и пережили наши солдаты, как это мы видим в стихотворении «Стоит березка фронтовая…»:
…Ей не от солнца горячо, У ней ведь рана огневая, Пробила пуля ей плечо! Почти закрыта рана эта Как бы припухшею корой…И для поэта очевидно, как близка эта березка всем своим житейским и боевым опытом ему, его современникам и соратникам, а потому и наделяет ее теми чувствами и переживаниями, какими и они могли бы поделиться с нею.
Да и говорит она тем языком, какой зачастую слышался поэту в родных ему краях:
Как северянка, речь заводит, Всё с переспросом: «Чо да чо?» И только ноет к непогоде С закрытой раною плечо.Да, здесь раненая березка так похожа на девушку-северянку и военную санитарку, словно стала ее верной и неизменной подругой.
Вот и сосна по-родственному дорога и близка поэту именно потому, что и в ней он угадывает те свойства и качества, какие особенно ценит у своих боевых друзей:
Сосна гранит ломает, Она — каменолом. Потом стрелой взлетает Туда, где ходит гром…Чем глубже разламывает она толщу гранита, тем выше поднимается ее крона, и, на взгляд поэта, многие и многие могли бы позавидовать ей и взять у нее надежные уроки выдержки, мужества, упорства, преодолевающие самые тяжелые испытания, — вот чем эта сосна особенно дорога поэту. Ни в чем не уступит ей — ни в упорстве, ни в мужественности — тот дуб, о котором наши люди исстари слагали столько прекрасных и бессмертных песен:
…Он стоит, величия исполнен, И смотрит вдаль, и видит дальний путь, И только шрамы от ударов молний, КакВ этом воине наши солдаты также могли бы угадать своего друга и соратника, и именно той красоте, какая словно бы углублена и безмерно умножена сопрягающимся с нею мужеством, упорством, несокрушимой внутренней силой, посвящает А. Прокофьев свои восторженные и вдохновенные гимны.
Поэт стремился вместить в своем творчестве всю родину во всей ее неизмеримой широте и несказанной прелести,
С ее колосистой Пшеницей и рожью, С ее голосистой Песней дорожной… …И сказом, и сказкой, И древней былиной, И речью, что я завладел, Соловьиной!..Иной поэт на этом и завершил бы свои любовные излияния, ибо что может быть прекраснее речи, названной здесь соловьиной? Но Прокофьев, с неизменно присущим ему чутьем творца и ратоборца, не может не вспомнить и о том, какою ценою оплачены неисчислимые богатства нашей отчизны, а потому продолжает;
…С великим народом Ее именитым, А также с железом ее И гранитом.Одно неотделимо от другого!
Так и здесь нежность соловьиной песни сочетается с железной хваткой, суровым мужеством, что крайне характерно для творчества А. Прокофьева.
Словно подытоживая все прожитое, оглядываясь на пройденный путь, такой трудный и крутой, что не каждый выдержит, поэт признается в подобных исповеди стихах:
Меня, как в море, бури закачали, И скажем прямо: Я хлебнул всего! Все три войны остались за плечами И в доле поколенья моего…Поэт воочию видел, сколько необыкновенного и примечательного совершили люди его поколения, герои нашего времени, что и побуждало его с особенной увлеченностью и проникновенностью всматриваться в их облик, находить истоки их внутренних сил, их героизма, одержанных ими побед в борьбе и творчестве. И сколько примечательных открытий совершил он здесь, сколько образов современников и соратников со всеми присущими им навыками и особенностями воссоздано в его стихах, проходит перед нами один за другим!
Образы людей творческого труда и воинского подвига возникают в стихах поэта во всей своей жизненности, неповторимости, во всем своем внутреннем богатстве. Все творчество А. Прокофьева населено ими — и сколько же дорогих нам лиц и близких друзей, встающих перед нами с присущей им зримостью и непринужденностью, обретаем мы, знакомясь с ними! А если поэт говорит о своих сверстниках и однокашниках, открывших новую страницу истории, то он слагает им гимны, захватывающие своей страстностью, размашистостью, безмерной гордостью за них и их бессмертные подвиги, равные легендарным и даже превосходящие их, как это мы видим хотя бы в стихотворении «Первая песня»: