Стихотворения, поэмы, трагедия
Шрифт:
Была беззвучна даль, и никла немота
Зеленохвойных чащ и немощь листв увялых.
И кроткою лилась истомой теплота
На нищий блеск дубов, на купы пиний малых;
И влажная земля, под тленьем кущ опалых,
Была, как Смерть и Сев, смиренна и свята...
Таким явился мне, о мертвая Равенна!
Под златом мозаик хранительных забвенна!
И был таков твой сон и скорбь твоих пустынь,
Где веет кротко Смерть, под миром крыл лелея
Мерцающую Жизнь, как бледный огнь елея.
56. «ВЕЧЕРЯ», ЛЕОНАРДО{*}
Александре Васильевне Гольштейн
Гость Севера! когда твоя дорога
Ведет к вратам единственного града,
Где блещет храм, чья снежная громада
Эфирней гор встает у их порога,
Но Красота смиренствует, убога,
Средь нищих стен, как бледная лампада:
Туда иди из мраморного сада
И гостем будь за вечерею Бога!
Дерзай! Здесь мира скорбь и желчь потира!
Ты зришь ли луч под тайной бренных линий?
И вызов Зла смятенным чадам Мира?
Из тесных окон светит вечер синий:
Се, Красота из синего эфира,
Тиха, нисходит в жертвенный триклиний.
57. «MAGNIFICAT»[1], БОТТИЧЕЛЛИ{*}
Как бледная рука, приемля рок мечей,
И жребий жертвенный, и вышней воли цепи,
Чертит: «Се аз, раба» — и горних велелепий
Не зрит Венчанная, склонив печаль очей, —
Так ты живописал бессмертных боль лучей
И долу взор стремил, и средь безводной степи
Пленяли сени чар и призрачный ручей
Твой дух мятущийся, о Сандро Филипепи!
И Смерть ты лобызал, и рвал цветущий Тлен!
С улыбкой страстною Весна сходила в долы:
Желаний вечность — взор, уста — истомный плен…
Но снились явственней забвенные глаголы,
Оливы горние, и Свет, в ночи явлен,
58. LA SUPERBA[1]{*}
Тень реет. В глубине, за рощей горных пиний,
Залива гневный блеск под грозовым крылом,
И зыбкой чешуи изменчивым стеклом —
Туч отраженный мрак, и волн отлив павлиний...
А на краю земли, в красе надменных линий,
Восточный стражник — мыс подъемлет свой шелом,
И синие хребты властительным челом
Из влажной бирюзы встают до тучи синей.
Лазурный дух морей, безвестных гость дорог —
Вдали корабль; пред ним — серп лунный, вождь эфирный...
Уж день переступил предельных скал порог.
Но горном тлеющим, в излучине сафирной,
В уступах, на чертог нагромоздив чертог,
Всё рдеет Генуи амфитеатр порфирный.
59. МОНАСТЫРЬ В СУБИАКО{*}
За мной — вершин лиловый океан;
И крест, и дверь — в конце тропы нагорной,
Где каменных дубов сомкнутый стан
Над кручей скал листвой поникнул черной.
Как стая змей, корней извив упорный
Проник утес в отверстья старых ран:
Их сеть тверда, как их оплот опорный;
Их сень вотще колеблет ураган.
Вхожу. Со стен святые смотрят тени;
Ведут во мглу подземную ступени;
Вот жертвенник: над ним — пещерный свод.
Вот вертоград: нависли скал угрозы;
Их будит гром незримых дольних вод;
А вкруг горят мистические розы.
60. НОСТАЛГИЯ{*}
Подруга, — тонут дни! Где ожерелье
Сафирных тех, тех аметистных гор?
Прекрасное немило новоселье.
Гимн отзвучал: зачем увенчан хор?..
О, розы пены в пляске нежных ор!
За пиром муз в пустынной нашей келье —
Близ волн морских вечернее похмелье!
Далеких волн опаловый простор!..