Стихотворения (Полное собрание стихотворений)

Иванов Георгий Владимирович

1920

189

Из облака, из пены розоватой, Зеленой кровью чуть оживлены, Сады неведомого халифата Виднеются в сиянии луны. Там меланхолия, весна, прохлада И ускользающее серебро. Все очертания такого сада Как будто страусовое перо. Там очарованная одалиска Играет жемчугом издалека, И в башню к узнику скользит записка Из клюва розового голубка. Я слышу слабое благоуханье Прозрачных

зарослей и цветников, И легкой музыки летит дыханье Ко мне, таинственное, с облаков. Но это длится только миг единый: Вот снова комнатная тишина, В горошину кисейные гардины И Каменноостровская луна.

1920

190

Вечерний небосклон. С младенчества нам мило Мгновенье — на границе тьмы. На ветки в пламени, на бледное светило Не можем наглядеться мы. Как будто в этот миг в тускнеющем эфире Играет отблеск золотой Всех человеческих надежд, которых в мире Зовут несбыточной мечтой.

1921

191

Как вымысел восточного поэта, Мой вышитый ковер, затейлив ты, Там листья малахитового цвета, Малиновые, крупные цветы. От полураспустившихся пионов Прелестный отвела лица овал Султанша смуглая. Галактионов Такой Зарему нам нарисовал. Но это не фонтан Бахчисарая, Он потаеннее и слаще бьет, И лебедь романтизма, умирая, Раскинув крылья, перед ним поет.

192

Дитя гармонии — александрийский стих, Ты медь и золото для бедных губ моих. Я истощил свой дар в желаньях бесполезных, Шум жизни для меня как звон цепей железных… Где счастие? Увы — где прошлогодний снег… Но я еще люблю стихов широкий бег, Вдруг озаряемый, как солнцем с небосклона, Печальной музыкой четвертого пэона.

1921

193

Облако свернулось клубком, Катится блаженный клубок, И за голубым голубком Розовый летит голубок. Это угасает эфир… Ты не позабудешь, дитя, В солнечный, сияющий мир Крылья, что простерты, летя. — Именем любовь назови. — Именем назвать не могу. Имя моей вечной любви Тает на февральском снегу.

1920

194

Я вспомнил о тебе, моя могила, Отчизна отдаленная моя, Где рокот волн, где ива осенила Глухую тень скалистого ручья. Закат над рощею. Проходит стадо Сквозь легкую тумана пелену… Мой милый друг, мне ничего не надо, Вот я добрел сюда и отдохну. Старинный друг! Кто плачет, кто мечтает, А я стою у этого ручья И вижу, как горит и отцветает Закатным

облаком любовь моя…

195

Деревья, паруса и облака, Цветы и радуги, моря и птицы, Все это веселит твой взор, пока Устало не опустятся ресницы. Но пестрая завеса упадет, И, только петь и вспоминать умея, Душа опустошенная пойдет По следу безутешного Орфея. Иль будет навсегда осуждена Как пленница, Зюлейка иль Зарема, Вздыхать у потаенного окна В благоуханной роскоши гарема.

1920

196

Погляди, бледно-синее небо покрыто звездами, А холодное солнце еще над водою горит, И большая дорога на запад ведет облаками В золотые, как поздняя осень, Сады Гесперид. Дорогая моя, проходя по пустынной дороге, Мы, усталые, сядем на камень и сладко вздохнем. Наши волосы спутает ветер душистый, и ноги Предзакатное солнце омоет прохладным огнем. Будут волны шуметь, на песчаную мель набегая, Разнесется вдали заунывная песнь рыбака… Это все оттого, что тебя я люблю, дорогая, Больше теплого ветра и волн, и морского песка. В этом томном, глухом и торжественном мире — нас двое. Больше нет никого. Больше нет ничего. Погляди: Потемневшее солнце трепещет как сердце живое, Как живое влюбленное сердце, что бьется в груди.

1921

197

Теперь я знаю — все воображенье, Моя Шотландия, моя тоска! Соленых волн свободное движенье, Рога охот и песня рыбака. Осенний ветер беспокойно трубит, И в берег бьет холодная вода. Изгнанник ваш, он никого не любит, Он не вернется больше никогда! И покидая этот мир печальный, Что так ревниво в памяти берег, Не обернется он, услышав дальний — "Прости, поэт" — пророкотавший рог.

198

Меня влечет обратно в край Гафиза, Там зеленел моей Гюльнары взор И полночи сафировая риза Над нами раскрывалась, как шатер. И память обездоленная ищет Везде, везде приметы тех полей, Где лютня брошенная ждет, где свищет Над вечной розой вечный соловей.

1921

199

Я слушал музыку, не понимая, Как ветер слушают или волну, И видел желтоватую луну, Что медлила, свой рог приподымая. И вспомнил сумеречную страну, Где кличет ворон — арфе отвечая, И тень мечтательная и немая Порою приближается к окну И смотрит на закат. А вечер длинный Лишь начался, Как холодно! Темно Горит камин. Невесел дом старинный, А все, что было, было так давно! Лишь музыкой, невнятною для слуха, Воспоминания рокочут глухо.