Стихотворения Рахель в переводе М.Яниковой
Шрифт:
Иная печаль
Отодвинулись мгла с синевою,
дни и ночи ушли далеко.
Я устала. Глаза закрою,
посижу, отдохну немного.
Пелена чужбины упала,
и придвинулся вдруг безотчетно
образ тот, что во мне погребала
память дней и ночей бессчетных.
За борьбу, за сверканье стали -
ты прости! Мы запомним отныне,
что касанье иной печали
ранит больно, и память не стынет.
* * *
Моя
Моя хрупкая радость! Цветочек,
что взрастила с таким я трудом
на тяжелой безжизненной почве,
на пустынном наделе моем.
Моя хрупкая радость! Жестокий
тот закон мне известен давно:
если слез проливаешь потоки,
не создашь и росинки одной.
И дорога мне эта известна,
и другой уже не повстречать:
вспоминать, создавая песни,
вспоминать, грустить и молчать.
* * *
Книгу Йова раскрыла, читаю о нем…
Книгу Йова раскрыла, читаю о нем.
вот герой! Нас ведь тоже учили
видеть благо и пользу в страданье своем,
подчиняясь Всевышней силе.
Если б только уметь разговор нам живой,
как и он, вести благосклонно,
и устало склоняться, как он, головой,
и идти к Отцовскому лону...
Своими руками
"Своими руками -
так гордость велела..."
Я закрою дверь на замок,
я заброшу в море ключи,
чтоб мой дух смятенный не мог
на твой голос мчаться в ночи.
Знаю - ночи будут без снов,
знаю - дни покроет туман.
Утешенье мое - в одном:
это сделала я сама.
* * *
Я заберу себе взгляд твой нежный…
Я заберу себе взгляд твой нежный -
сверкающий смех, глухую тоску,
которым, как вспаханным полем безбрежным,
я вылечить бедное сердце смогу,
Я заберу себе взгляд твой нежный,
я заберу - и втисну в строку.
* * *
Не осуждай меня…
Не осуждай меня: да, я виновна.
Так отсрочь приговор и крах!
Возлюбить себя?
Ну что ж, безусловно,
я себе - главный враг!
Не уходи с испуганным взглядом,
и не плачь обо мне - смерть уйдет!
Лишь месть моя стрелы наполнила ядом,
в мое сердце стремит их полет.
Прежняя ночь
Нынче все по-иному - никто не поверит:
мы летим над землей, будто в сбывшихся снах.
Мы с тобою на яхте, сверкает Кинерет,
и над нами горит парусов белизна.
Мы когда-то сплетали из лунного света
тот фитиль, что навеки связал нас с тобой.
Все свершилось! Смотри: сон сбывается этот,
мы бредем золотою тропой.
Станет память кристальной водой родниковой,
давшей
Эта ночь - навсегда. Ее светом окован
ряд за нею тянувшихся лет.
Ночная дойка
В лунных бликах наш двор неровный.
По прохладе и тишине
поскорее бежим в коровник.
Дышит ровно корова во сне.
Как тепло она шевелится!
Как рогатый лоб ее крут!
Наши с нею судьбы сплелися
целым ворохом скрытых пут.
Цвета
Земли вспаханные чернеют,
воды утром горят синевой,
и проемы скал зеленеют
утверждающей жизнь травой.
А в ущелье сером смелеет,
розовеет цветок живой.
* * *
Буйную тропку в горах…
Буйную тропку в горах
должен ли ты обойти?
Чтобы увидеть твой страх -
где же мне силы найти?
Что же туман окружил,
горы окутал собой,
если сиянье вершин -
это награда за боль?
Нежность
Это кажется странным:
сквозь горечь от слез,
сквозь упреки и злые слова
из далекого прошлого ветер принес
шепот нежности, слышный едва.
Этот бой меж мужчиной и женщиной стар,
смертный бой, до исхода сил.
Потому что ты братом любимым мне стал,
потому что ты сыном мне был.
* * *
Никакие узы запретов…
"Есть разрешенное -
и есть запрещенное"
Никакие узы запретов
перед пламенем не устоят,
и, как стебель стремится к свету,
так тянусь за нежностью я.
Ты поникшую душу отыщешь
над судьбою и смертью моей...
Горе мне! От несчастной нищей
отведи свои взоры скорей!
* * *
Я хочу одного
Я хочу одного:
позабыть этот горестный миг,
и несчастного сердца,
в пустыне забытого, крик,
и вернуться и жить
на вчерашней земле золотой,
где растет мое дерево
над голубою водой.
* * *
Голос ветра холодного ночью возник…
Голос ветра холодного ночью возник,
голос ветра шепнул: "приготовься, сестра...";
Так прости! И прими, как и в прежние дни,
ношу горьких стихов, и усталость, и страх.
И по-прежнему будь мне опорой во тьме,
и, как прежде, утешь, и верни мне покой, -
недалекою ночью приблизится смерть
и закроет глаза ледяною рукой...