Стихотворения. Проза. Театр (сборник)
Шрифт:
Голос. Да здравствует революция!
Актриса быстро накидывает плащ и прячет волосы под темную фетровую шляпу.
Актриса. Заприте двери!
Автор. Не запирайте! Театр для всех. Это народная школа!
Актриса. Нет! Сюда им нельзя! Они разорвут поддельные книги, разобьют королевские бокалы, стеклянную луну, разольют тайные зелья, что веками берегли в темных склянках! Они поломают дождевую машину!
Автор. Пусть все рушат!
Актриса. Любовь моя,
Автор (Суфлеру). Я сказал – откройте двери! Я не хочу, чтобы живая кровь лилась у картонных стен.
Суфлер. Воля ваша. Но подумайте об экономике! В театре тоже есть своя экономика!
Автор (в ярости). Что еще за экономика?
Суфлер. Экономика есть таинство, которое бессмысленно подвергать сомнению, и всякий разумный человек…
Автор. К черту экономику! Вы слышите? Слышите?
Суфлер (дрожа). Да. Дайте, пожалуйста, ваты, я заткну уши.
Автор. Это льется кровь, это ее шорох.
Актриса. Не выходи, Лоренцо! Тебя могут убить!
Автор (саркастически). А что же леди Макбет?
Актриса. Леди Макбет нечего делать там, где пулеметный прибой смывает садовые розы.
Человек в черном (входя). Вы правы. Порох убивает поэзию.
Автор. Или освобождает!
Человек в черном. Железный кулак! Месиво из непокорных мозгов – вот вам роза. Фонари, подъезды, памятники, подворотни – все обвешаем гирляндами языков, болтавших против установлений!
На сцене появляется Дровосек. У него белое лицо, на плече – вязанка хвороста, в руке – фонарь.
Дровосек. Кажется, отступают.
Человек в черном. Вот именно! В порошок их сотрем!
Автор. Кто вы?
Человек в черном. Держу театр. Железный кулак! В наши дни добро, правда и красота должны быть вооружены до зубов!
Дровосек. Хорошо сказано!
Автор. Хорошо? Ты сколько зарабатываешь?
Дровосек. Гроши. На хлеб хватает. А если я чего хочу, так это чтобы мне не мешали играть роль.
Рядились розы звездами и снегом.Ночь парусами рваными кренилась.Сверчок ли убаюкал или бурябаюкает – неважно, лишь бы снилось.Автор. Ты кого играешь?
Дровосек. Я луна у Шекспира.
Автор. Но не всегда же!
Дровосек. Всегда. Похороните меня, а я встану.
Слышны орудийные залпы.
Суфлер (входя). Войска уже на площади. (Уходит.)
Появляется
Вторая Зрительница. Это революция, Энрике. Революция!
Второй Зритель. Но не убьют же нас здесь!
Дровосек. Конечно, нет. Здесь безопасно. Вот только если самолеты… Но мне, в конце концов, все равно. Как сказано у меня в роли:
Нет ни крыла, ни стрелы, ни стона.Лунная осень над головою.Стихшие люди. Мертвые травы.Лишь серебро в моем перстне – живое.Ты под водою – спи беспробудно.Пусть незабудка стынет под ветром.Пусть даже кровли выкрасят кровью —Не запятнают одетого светом [4] .4
Здесь и далее перевод стихов А. Гелескула.
Какая красивая песня, а мне, наверно, больше никогда не дадут ее спеть!
Вторая Зрительница. О чем он?
Ник Боттон (входя). Я сам видел – четыре самолета!
Вторая Зрительница. Дети! Мои дети! Они одни, с ними только бонна и слуги. Я знаю – в дом ворвутся, их убьют!
Голос (с галерки). Рабочие не убивают детей!
Второй Зритель (публике). Убивают!
Автор (Второму Зрителю). Вы лжете!
Второй Зритель. В прошлую революцию у трехсот детей выкололи глаза.
Автор. Кто вам сказал? Кто изрыгнул этот бред? Отвечайте!
Зритель. Потрудитесь выбирать выражения и вести себя как подобает воспитанному человеку.
Автор. Я не умею вести себя! Я не воспитанный человек. Я смертник.
Зритель. Какая чушь!
Вторая Зрительница (испуганно жмется к мужу). Энрике! Энрике!
Второй Зритель. Я точно знаю. Мой друг, очень известный журналист, был там и сам видел. Он взял как доказательство два живых глаза, голубых, носил их в лаковой коробочке и всем показывал.
Суфлер (входя). Сейчас начнется бомбежка.
Вторая Зрительница. Мои дети! Мои дети! (Автору.) Маленький ведь совсем без меня не может! Он у меня светленький, а по утрам приходит ко мне и поет английскую песенку! Как же он без меня?