Стихотворения. Рассказы. Пьесы
Шрифт:
По Военно-Грузинской дороге идут латники. Из одного места в другое носят они судейское кресло, на котором сидит Аздак. За ними — полицейский Шалва и работник. Шалва тащит виселицу. Работник ведет на поводу буланую лошадку.
Певец и музыканты.
У господ кипела ссора, Но от этого раздора Жил немножечко вольготнее бедняк. По дорогам пестрым края, Правду кривдой побивая, К бедным людям ездил суд вершить Аздак. ПрисуждалСудейское кресло Аздака стоит в кабачке. Перед Аздаком, которому полицейский Шалва подает вино, стоят трое кулаков. В углу — старая крестьянка. В открытых дверях и снаружи — деревенские жители. Латник с полковым знаменем стоит на часах.
Аздак. Слово имеет господин общественный обвинитель.
Полицейский Шалва. Дело идет о корове. Обвиняемая уже пять недель укрывает у себя в хлеву корову, принадлежащую зажиточному крестьянину Дволадзе. У нее обнаружили также украденный окорок. Когда зажиточный крестьянин Рухадзе потребовал у обвиняемой арендной платы за принадлежащую ему землю, все его коровы были тотчас же кем-то прирезаны.
Кулаки. Дело идет о моем окороке, ваша милость.
— Дело идет о моей корове, ваша милость.
— Дело идет о моей земле, вата милость.
Аздак. А ты что на это скажешь, мамаша?
Старуха. Ваша милость, пять недель назад, под утро, ко мне постучались. Выхожу — стоит человек с бородой и держит за веревку корову. Он мне и говорит: "Любезная хозяйка, я чудотворец, святой Бандитус. Твой сын погиб на войне, и на память о нем я дарю тебе эту корову. Ходи за ней хорошенько".
Кулаки. Это разбойник Ираклий, ваша милость.
— Ее свояк, ваша милость!
— Конокрад и поджигатель!
— Голову бы ему отрубить!
Снаружи доносится женский крик. Толпа в беспокойстве отступает. Входит бандит Ираклий с огромным топором.
Ираклий! (Крестятся.)
Бандит. Добрый вечер, честная компания! Стакан вина!
Аздак. Господин общественный обвинитель, стакан вина гостю. Кто ты такой?
Бандит. Я странствующий отшельник, ваша милость. Благодарю вас за угощение. (Залпом осушает стакан, поданный Шалвой.) Еще один.
Аздак. Я Аздак. (Встает и отвешивает поклон.)
Бандит также кланяется.
Суд приветствует отшельника. Продолжай, мамаша.
Старуха. Ваша милость, в ту ночь я еще не знала, что святой Бандитус способен творить чудеса. Он привел корову, и только. А дня через два, тоже ночью, приходят ко мне работники этого кулака и хотят увести мою корову. И вдруг они поворачивают назад, и на головах у них выскакивают огромные шишки. Тут я и поняла, что святой Бандитус смирил их сердца и наставил их на путь любви к ближнему.
Бандит громко смеется.
Первый
Аздак. Хорошо, что знаешь. Потом ты нам расскажешь. А пока продолжай ты!
Старуха. Затем, ваша милость, на путь добра стал кулак Рухадзе. Раньше это был сущий дьявол, любой подтвердит. Но благодаря святому Бандитусу он перестал брать с меня аренду за землю.
Второй кулак. Потому что на выгоне перерезали всех моих коров.
Бандит смеется.
Старуха (Аздак знаком велит ей продолжать). А однажды утром ко мне в окно влетел окорок. Он попал мне прямо в поясницу, так что я до сих пор хромаю. Вот поглядите, ваша милость. (Делает несколько шагов.)
Бандит смеется.
Конечно, это чудо. Хотела бы я знать, ваша милость, где это видано, чтобы старому бедному человеку приносили окорок!
Бандит всхлипывает.
Аздак (вставая). Твой вопрос, мамаша, поразил суд в самое сердце. Будь добра, сядь сюда.
Старуха, помедлив, садится в судейское кресло.
(Со стаканом в руке садится на пол.)
Мамаша, я чуть не назвал тебя матушкой Грузией. Тебя обобрали, а твои сыновья — на войне. Ты избита, исхлестана, но ты не теряешь надежды. Ты плачешь, когда корову приводят к тебе. Ты удивляешься, если тебя не бьют. О, сжалься над нами, мамаша, не суди нас жестоко!(Кричит на кулаков.) Сознайтесь, безбожники, что вы не верите в чудеса! Каждый из вас приговорен к штрафу в пятьсот пиастров за безбожие! Вон!
Кулаки смиренно уходят.
А ты, мамаша, и ты, благочестивая душа (бандиту), выпейте по стакану вина с общественным обвинителем и Аздаком.
Певец и музыканты.
Хоть законы и исконны, Он, как хлеб, ломал законы, Чтоб народ отведал права натощак. И легко было крестьянам Подкупить пустым карманом Своего судью по имени Аздак. Чтоб своих не дать в обиду, Он обвешивал Фемиду,{9} Передергивая, если что не так. В черной мантии судейской, Под защитой полицейской, Он два года попирал закон, Аздак.Певец.
Кончились дни мятежей! Вернулся великий князь. Вернулась жена губернатора. Началась расправа. Снова горело предместье. Погибло много людей. Страшно стало Аздаку.Судейское кресло Аздака снова стоит во дворе суда. Аздак, сидя на земле, чинит свой башмак и беседует с полицейским Шалвой. Снаружи доносится шум.
Видно, как за стеной на острие копья несут голову жирного князя.