Стихотворения
Шрифт:
Над рябью свинцовою моря
Корабль показался вдали.
И мы говорили о бурях,
Крушеньях, о том, как тяжка,
Всегда между небом и морем,
Суровая жизнь моряка.
Потом говорили о южных
И северных мы берегах,
О том, как и люди и нравы
Диковинны в дальних стран'ах.
На Ганге - все блеск, ароматы,
И все исполински цветет,
И стройное, мирное племя
Пред лотосом гимны поет.
В Лапландии - грязные люди:
Лоб
На корточках рыб
И квакают в тундре своей.
И девушки слушали важно,
Но все призамолкли потом;
Корабль был давно нам невидим,
И сумерки пали кругом.
(1861)
"Мне ночь сковала очи…"
Мне ночь сковала очи,
Уста свинец сковал;
С разбитым лбом и сердцем
В могиле я лежал.
И долго ли - не знаю -
Лежал я в тяжком сне,
И вдруг проснулся - слышу:
Стучаться в гроб ко мне.
"Пора проснуться, Гейнрих!
Вставай и посмотри:
Все мертвые восстали
На свет иной зари".
– О, милая, не встать мне:
Я слеп - в очах темно -
Навек они потухли
От горьких слез давно.
"Я поцелуем, Гейнрих,
Сниму туман с очей:
Ты ангелов увидишь
В сиянии лучей".
– О, милая, не встать мне:
Еще не зажила
Та рана, что мне в сердце
Ты словом нанесла.
"Тихонько рану, Гейнрих,
Рукою я зажму,
И заживлю я рану,
И в сердце боль уйму".
– О, милая, не встать мне:
Мой лоб еще в крови -
Пустил в него я пулю,
Сказав "прости" любви.
"Тебе кудрями, Гейнрих,
Я рану обвяжу,
Поток горячей крови
Кудрями удержу".
И так меня просила,
И так звала она,
Что я хотел подняться
На милый зов от сна;
Но вдруг раскрылись раны,
И хлынула струя
Кровавая из сердца,
И… пробудился я.
(1 сентября 1858 г.)
Помаре
1
Да, в моем ликует сердце
Бог любви, и на фанфаре
Он трубит: "Да будет счастье
С королевою Помаре".
Не про ту - не с Отаити,
Разных миссий ученицу,
Про другую говорю
Я дикарку и царицу.
Дважды каждую неделю
Свой народ она чарует
И в саду Мобиль канкан
С резвой полькою танцует.
В каждом жесте, в каждой позе -
С бедр до икор - королева;
Вся - величье и краса
Необузданная дева.
Да, в моем ликует сердце
Бог любви,
Он трубит: "Да будет счастье
С королевою Помаре".
Она танцует. Стан ея
Волнист и гибок, как змея -
И вот вспорхнула, полетела, -
И рвется вслед душа из тела!
Танцует - вьется как стрела;
Но вдруг застыла, замерла,
Призывно вытянула руки…
Спаси, господь, меня от муки!
Танцует. Так была должна
Плясать пред Иродом она,
Младая дщерь Иродиады…
Огнем зловещим брызжут взгляды -
Сведет с ума меня она…
Скажи: чего тебе, жена?
Смеешься?.. Ликторы! Живее!
Казнить пророков в Иудее!..
За черствый хлеб вчера она
Грязь месить была должна;
А сегодня пред толпою
Городо мчится четвернею,
И к подушке шелков'ой
Чернокудрой головой
Припадает, озирая,
Как бежит толпа густая.
Эта роскошь, этот вид
Сердце мне в тисках щемит:
Ах, ты с этой колесницы
Ступишь прямо в дверь больницы -
Встретит смерть тебя с косой
И покончит все с тобой.
И прозектор безобразный,
На больничной лавке грязной,
Неуклюжею рукой
Вскроет труп изящный твой…
Эти кони так же скоро
Будут в лапах живодера…
4
Но не то судьба сулила
И не так гневна была.
Слава богу, ты забыла
Все и мирно умерла.
Ты в светелке опочила
Бедной матери своей,
И она тебе закрыла
Звезды гаснувших очей
Пелену тебе купили
Гроб, могилку у стены…
Правда, похороны были
Как - то жалки и бедны:
[Не тянули "со святыми"
Ни попы, ни певчих хор - ]
За носилками твоими
Шли твой пес и твой фрезер.
"Ах, как часто я Помаре, -
Парикмахер прошептал: -
Неодетой, в будуаре,
Косу черную чесал".
Пес доплелся до кладбища
И вернулся от ворот:
У Махровой Розы пища
И приют бедняжку ждет.
Помнишь Розу - провансалка?
Ей недавно повезло…
Как тебя она, нахалка,
Клеветой язвила зло!
Но, безумная царица
В опозоренном венце,
Соблюла тебя десница
Пресвятая при конце.