Стикс. Закон Моргана.
Шрифт:
Через неопределенное время Ромка очнулся пристегнутым наручниками к батарее. Рядом в таком же положении находился Гена Барбос. Пилот висел в двух метрах от нас, на его голове был мешок из–под картошки, руками он был пристегнут к потолку, ноги болтались в воздухе. Паша был еще жив, он едва подергивал ногами…
Паника наступила, как удар молнии. Сначала вспышка, затем оглушающий гром не дающий услышать. Во мне вспыхнуло чувство глубокой несправедливости. Ужасающей, вселенской, непостижимой несправедливости. Этим военным я ни чего плохого не сделал. За что они так с нами? Как такое произошло? Дыхание начало
–Нет…помощи не будет, ее просто неоткуда ждать. Липкий, всепоглощающий страх плавно, как танк продавливал мою душу. Проезжал, пытаясь задавить массивными гусеницами…–А вдруг я ускользну, отсижусь под ним. Да и он проедет, и навсегда исчезнет из моей жизни, – звенела в голове последняя надежда. Страх исчезнет, нужно просто сжаться, сильно, до размера маленького рисового зёрнышка или до кусочка пластилина, размером в спичечную головку, стихия пройдет мимо, а я просто закачусь в угол, спрячусь от зла и страха.
Опустошение… Мое дыхание успокаивалось…
– Это всё? Я смирился и сдался? Со мной то же так можно, с любым человеком МОЖНО?! Вырвать из тела душу! Запугать?
Выдрать её крючком страха, оставив мясную тушу. Безнадежную тушу, ибо что человек без духа? Что он такое? Кто он такой, когда душа отравлена болью, страхом и беспомощностью? Да же не туша – а ветошь. Голова холодела. Она была, словно набита ватой. Отупение… зубы начали сжиматься, сжиматься сильнее и сильнее. Ярость животного ОРОМ вырвалась из моей пасти:
–Смерть, смерь! Я убью Вас всех! Буду рвать на куски, а потом распинаю ногами ко вонючим углам этого подвала, – я вырывался, дергался, упираясь ногами в стену. Железные наручники сжимали до боли запястья рук.
–Мне не нужны пальцы, мне не нужны руки! Я убью Вас без них! Разгрызу ваши поганые глотки своими зубами. – ярость и пенные слюни летели в сторону врага. Для него у меня не было больше страха, для такой падлы у меня была только ярость. На каждую вторую секунду я рывками дергался, пытаясь высвободится. Раз, два –Рывок, раз два– Рывок… Пусть я останусь без рук, пусть со сломанными пальцами, теперь ваши трупы – это моя цель! Моя надежда. Лучше ненависть, чем страх. Амплитуда движений учащалась, я дергал и дергал, руки жгло всё больше и больше. По рукам текли капли крови. Накрывала обжигающая боль, но это боль была правильная. Я приберегу этот пожар для врага. Снова рывки. Рук я уже не чувствовал, распухшие культи пульсировали болью. Еще рывок. Щелчёк – это звено цепочки, соединяющее два кольца наручников, лопнуло, порвалось. Я ринулся на врага, я был уверен, что перегрызу им глотки…
Рома ворвался в комнату, где сидели Банан и Дубок. Он ускорился в их сторону, но тут произошло странное, ноги, обе сразу онемели от пальцев до пояса. Рома неконтролируемо переставлял их, они были словно желейные. В итоге Роман Усольцев потерял равновесие и позорно шлепнулся на пол.
–Смотри–ка, развязался турист, – произнес за спиной спокойный Шайба.
Как большеголовый тут материализовался? Его же не было в подвале. На эти
Большеголовый Шайба спокойно поднял Ромку и усадил за стул.
–Поговорим? – Предложил Шайба, только без истерик и соплей, а конкретно, по–взрослому!
Я мотнул головой, появилась надежда перехитрить и покарать гадов.
–Пацаны, на шухере постойте или коньяка идите попейте, короче, сами придумайте себе занятие. – сказал Шайба, не двусмысленно намекая чтоб все нас оставили наедине.
Когда все вышли, Шайба – главарь вонючей банды продолжил:
–Парниша, ты тут громкие слова кричал, меня от дел отвлек, ну давай, рассказывай, чем ты не доволен? Я б сам тебе рассказал, что тут происходит, но через пару часов проще будет показать, чем травить перед тобой баланду. Так за что ты нас убить собирался? Позвольте полюбопытствовать? – потирая щетину, спросил Шайба.
–Вы – животные, Вы –убийцы, – вырвалось у Ромки.
–И кого мы убили?
–Пилота Пашу
–А он кто? – продолжил морочить мне голову Шайба
–Он человек, и Анжела человек, а Вы их поломали!
–А кто, по–твоему, такой человек? –пристально глядя на меня, спросил Главарь шайки.
–Я не разбираюсь в тюремно–блатной терминологии, но прекрасно понимаю, что вы меня морочите, но зачем? Просто убейте.
– Напомни, Рома как ты назвал водителя Фольксвагена?
Это был неожиданный вопрос, учитывая, что тут такое творится.
–Барбос, –спокойно ответил я.
–То есть он, по–твоему, не человек, а собака гавкающая?
–Он непорядочный человек, он– скользкий глист.
–А ты порядочный? – зловеще улыбнулся Шайба.
–Да!
И Ты умеешь держать свое слово, умеешь сдержать обещание?
–Да!
–Хорошо, – снова, недобро улыбнулся Шайба.
А если я тебе скажу, что ни один человек в этом доме сегодня не пострадал, обещаешь не кидаться на меня и мою команду?
Теперь улыбался Ромка: –Да, но такое невозможно. Я же не слепой и видел, как уволокли блондинку и как сломали ребра пилоту.
–А если они уже не человеческие создания? Обещаешь не трогать нас? Не спеши с ответом, я тебе докажу сказанное мной позже. Теперь еще два вопроса, после которых я отвечу на твои, – продолжал монолог Шайба.
–Первый – если ты добрый человек, то смог бы простить насильника Двуху?
–Второй, если ты честный человек, смог бы победить Дубка в честном кулачном бою?
Я задумался, молчал и сопел. Несколько минут назад я был уверен, я что порву хотя бы одного из этих гадов, предполагал, что при хорошем стечении обстоятельств смогу и всех покалечить. Но сейчас… Злость и ярость снова тукала в виски, зачем я общаюсь с этой тварью?
–Ладно Роман Алексеевич, время пришло, пойдем, только без цирка, спокойно… Покажу тебе людей, за которых ты так печёшься. На слове «людей», он изящно улыбнулся с хитрым прищуром глаз.
С той же улыбкой вывел меня в ту же комнату, где нас до этого пристегнули наручниками.
Блондинка Анжела висела на потолочном крюке напротив пилота Паши. Но что с ней? Её кожа из золотистой стала желтая и шелушилась, как отпавший хвост ящерицы. Она судорожно дергалась, глазные белки стали красно– желтыми, а сами глаз черными как гудрон. Тут же Двуха стянул мешок с Пилота Паши.