Стиль подлеца
Шрифт:
— Кривец, — упрямо повторил Лысаков, — он сказал, чтобы я убрал камеру.
— Это тот, кто покрывал вас, когда возникло дисциплинарное дело? — спросил Дронго.
— Откуда вы знаете? — разозлился Лысаков. В этот момент зазвонил мобильный телефон. Дронго включил аппарат.
— Слушаю.
— Есть такой, — сообщил Ильин, — действительно раньше работал начальником Лысакова. Думаешь, он говорит правду?
— Не знаю, — Дронго отключил аппарат, спрятав его в карман. Выключил магнитофон,
— Ладно, Лысаков, — сказал он на прощание, — постарайтесь несколько минут не дергаться. Пока я выйду за дверь. И самое главное — сами никому не рассказывайте о нашем разговоре. Иначе вам действительно будет сложно отбиваться от столь многочисленных недругов, которые вас окружат. У нас никакого разговора не было. Но, если вы попробуете что-либо предпринять против меня, тогда эта беседа пойдет в ваше управление. Я думаю, вы поняли, что я все записывал на пленку.
— Негодяй, — прохрипел Лысаков.
— Нет. Только для предосторожности. Зная ваш характер, я могу ждать любой пакости. Это моя гарантия на будущее. Когда в следующий раз вы попытаетесь порвать мои документы или отправить меня в ваш карцер только потому, что вам так захотелось, я напомню вам о пленке. Она будет храниться в надежном месте. И если даже вы солгали, то и тогда я вам не завидую, майор Лысаков.
— Чтоб тебя… — выдохнул майор.
— А это я слышал много раз. Всего хорошего, майор. Желаю вам получить еще одну звездочку. Думаю, что вы ее вполне заслужили.
Дронго повернулся и вышел из гаража. Лысаков наклонился, схватил из-под машины пистолет и выбежал следом. Во дворе уже никого не было. Лысаков, сжимая в руках пистолет, обошел весь двор — пусто. В бессильной ярости он кусал губы в кровь. Неизвестный исчез, словно растаял. А вместе с ним исчезла и запись их разговора.
День пятый
Уже в кабинете Андрея он почувствовал, как ему хочется спать. Ильин принес раскладушку, но Дронго отказался, бросив матрас на пол.
— При моем весе лучше спать на полу. Не будет по крайней мере болеть спина, — объяснил он пораженному Андрею.
— Внизу мы удвоили охрану, — сообщил Ильин, — все семьи наших сотрудников отправлены в туристическую поездку в Германию, чтобы никого не могли шантажировать в оставшиеся несколько дней. Мы всех предупреждаем о персональной ответственности. Федосеев ночует у себя на квартире, но обещал завтра тоже остаться здесь.
— Хорошо, — кивнул Дронго, — включи телевизор, я послушаю последние известия. В час ночи по ОРТ пойдут свежие новости.
— Все каналы твердят об аукционе, — сообщил Ильин, — словно с цепи сорвались. Считается, Что это будет самый крупный аукцион в истории нашей страны.
— С
— Я пойду, — тактично сказал Андрей.
— Подожди. Мне нужно еще с тобой поговорить, — Дронго снял пиджак и галстук. — Что насчет института?
— Пока ничего, — вздохнул Андрей, — мы проверяем все институты, где есть такой факультет. Но нигде Ирина Максименко не числилась. Может, она соврала.
— В разговоре Арсен сказал, что она гордая девушка, студентка. Скорее всего она на самом деле была студенткой. Поиски надо продолжать.
— Двое наших ребят ищут, — сообщил Ильин, — и завтра будут искать.
— Завтра последний рабочий день перед выходными, — напомнил Дронго, — пусть постараются охватить как можно большее число учебных заведений. Нужно проверять всех — вечерников, заочников.
— Я им так и поручил.
— Хорошо. Что с этим Арсеном? Выяснили, кто таков?
— Нет, — виновато буркнул Андрей. — Столько работы, что не до Арсена. Но его тоже ищем.
— Плохо ищем, — нахмурился Дронго, — впрочем, кажется, сам виноват. С самого начала просил дать мне только двух помощников. Правда, один из них ушиб ногу, а второго разрывают на части всякие дела, но я не должен был перекладывать свою ответственность на других. Ладно, завтра с утра сам поеду на поиски этого Арсена. У меня есть некоторые связи, постараюсь их задействовать.
— Вы лучше отдохните, — посоветовал Андрей, — столько времени на ногах.
— Действительно — лучше, — согласился Дронго, и в этот момент зазвонил телефон. Андрей удивленно взглянул на Дронго и поднял трубку.
— Добрый вечер, Александр Михайлович, — поздоровался он, и Дронго понял, что звонят из Парижа. Он взял трубку.
— Добрый вечер, — услышал он знакомый голос бизнесмена. — Как у вас дела?
— Работаем. — Он помнил, что их могут подслушать, и не собирался ничего говорить по телефону.
— Мне сегодня звонили в приемную из прокуратуры, — сообщил Александр Михайлович. — Они настаивают, чтобы я прилетел в Москву для дачи свидетельских показаний. Как вы считаете, мне нужно лететь?
— Думаю, что да, — ответил Дронго, — ведь вы понимаете, что их интересуют подробности дела. Если вы упрямо будете отказываться от своего возвращения, это вызовет лишние подозрения. Кроме того, мне кажется, что ваше присутствие в Москве гораздо полезнее, чем в Париже.
— Я тоже об этом думал. Я решил прилететь в воскресенье. У меня останется еще один день на решение нашей проблемы. В понедельник истекает срок подачи заявок, — напомнил бизнесмен, — а мы пока ничего не подтвердили. Нужно либо подтвердить свое участие в аукционе, либо подтвердить отказ.