Стилет - Обратный отсчет
Шрифт:
– Мы играем - мы выигрываем. Мы играем - мы теряем. Мы играем, - вдруг изрек Миша, а телохранитель лишь пожал плечами. И тогда заработала рация.
– У нас какие-то проблемы, глохнет двигатель, - передали из джипа охраны.
– Началось минут пять назад. Думали - дотянем... Просьба остановиться.
– Встаем, - проговорил телохранитель, даже не ожидая решения Миши и сразу принимая инициативу на себя.
В зеркало заднего обзора было видно, что отставший джип прижимается к тротуару.
– Даешь назад, - телохранитель смотрел
– Какого черта возвращаемся, полдороги проехали!
– Миша поглядел назад.
– Давай, Гиря, к ним вплотную. Панцирь прав. Узнай, что у них. Ладно, хер с ним, не важно. Панцирь, берешь оттуда пару молодцов, и двигаем дальше. А этого козла надо в жопу трахнуть, чтоб следил за машиной.
Телохранитель быстро отдал по рации все распоряжения. Так же быстро двое охранников, вооруженных помповыми ружьями, пересели из джипа в "линкольн". Движение продолжилось.
– Что, думаете, весточка от Лютого?
– Миша Монголец улыбнулся.
– Машина новая.
– Водитель покачал головой.
– Гиря!
– неожиданно взорвался Монголец.
– Ты что - ссышь?! Я его оттрахал во все дыры, нет больше Лютого. Нет его, пидора гнойного, нет!
Некоторое время все молчали. Потом телохранитель связался с охраной офиса:
– У нас проблемы - встал джип. Приготовьтесь к встрече. Чтобы все вокруг было чисто. Мы подъезжаем к Дорогомиловской.
– Сегодня покопаюсь с джипом, - сказал водитель.
Миша Монголец чувствовал, что к нему вновь возвращается охотничий азарт. Он осматривал дорогу - вроде бы все спокойно. В зеркале заднего обзора тоже ничего подозрительного. Никто не дергается, никто не пристраивается в хвост - "восемьсот пятидесятая" "вольвочка", вроде пикапчик, идет за ними довольно долго, но посольские номера, так что вряд ли... Какой-то странный фургон, но... вот он уже пошел на парковку. Появился мотоциклист, рокер херов в шлеме, мудило, одинокий ковбой... Так, что-то там приближается, "мерседес-кабрио", верх открыт, какая-то сучка за рулем. Небось по бутикам или на блядки, а мужик вкалывает как ишак...
– Красный кабриолет будет сейчас обходить нас слева, - проговорил Миша, - за рулем баба...
– Видим, - отозвался телохранитель.
"Мерседес" быстро обошел "линкольн", Миша подумал, что наездница за рулем действительно хороша - холеная сучка, длинные волосы под прозрачной косынкой а-ля чадра, очки ретро, машину ведет спокойно, в пальчиках - белая тонкая сигарета...
– Эммануэль херова, - пробурчал Миша, - засадил бы тебе по самые помидоры, да времени жалко.
Это разрядило обстановку - все рассмеялись. До разветвления Кутузовского проспекта и Дорогомиловской было уже совсем недалеко. И тогда зазвонил мобильный телефон. Миша ответил:
– Слушаю.
– Правильно делаешь, Монголец. Надо слушать.
– Лютый?
– Монголец кивнул головой, указывая глазами на трубку. Водитель бросил на Мишу тревожный взгляд,
– Мы договаривались на двенадцать, брат, а сейчас только...
– Заткнись и слушай. Твою охрану отсек я...
– Ты, бля, пидор гнойный, я ж тебя зарою!
– Монголец взорвался. Он искренне негодовал.
– Ты не понял, что тебе п...дец! Ты куда прешь, собственными руками дочку хоронишь...
– На понтах не прокатишь, Монголец.
– Голос Лютого был абсолютно спокоен.
– Поэтому слушай и не перебивай. Ты у меня перед глазами сейчас. Твой "линкольн" заминирован. Пластик и радио. Пальчик на кнопке. Ты в черном катафалке, Монголец. (Голос Лютого был уж слишком холоден. Монголец просчитался? Лютый решил наплевать на дочь?) Под моим пальчиком! Могу нажать в любую секунду и слить тебя, как в нужник.
Монголец обвел всех глазами, сглотнул ком, подступивший к горлу.
– Что он говорит?
– прошептал телохранитель. Он вдруг увидел в глазах хозяина самый настоящий страх загнанного животного.
– Подожди, Лютый, говорить будем.
До перекрестка с Дорогомиловской оставалось не более пятидесяти метров, им надо было сворачивать, но Монголец указал глазами прямо - в автомобильный туннель. Если Лютый в автомобиле за ними, то это вряд ли поможет, но на хвосте вроде бы никого нет. Может, где-то в домах... В любом случае туннель дает хоть какое-то укрытие. И хорошо, что еще совсем рано. Монголец редкостная ранняя птаха, и дорога почти пуста.
– Ты прав, - сказал Лютый.
– Ты мне говоришь, где дочь, и, пока она не будет у меня, я не позволю тебе выйти из машины. Паркуйся, Монголец. Дернешься - все, спокойной ночи! Не вздумай прикрывать трубку ладонью. Говорить будем долго. Вдвоем - ты и я.
Озарение! Великое счастливое озарение! Компьютер-ноутбук! Конечно, будем, Лютый. Будем, будем говорить
– Хорошо, - ответил Монголец, - долго так долго. Где мне остановиться?
Пальцы Монгольца быстро открывали крышку компьютера. "Эпл Макинтош"! Чудная фирма, как же я тебя люблю, маленькое ты яблочко...
– Где хочешь... Ты у меня перед глазами - подъезжаешь к "Пицце-хат". Пять лет назад мы там жрали пиццу, помнишь? Так вот, если я сейчас опущу пальчик, там посыпятся стекла.
– Я понял. Спокойно. Не будем рушить стекла. Сейчас найду парковку.
Пальцы Монгольца забегали по клавишам: "Машина заминирована. В туннель. Там выскакиваем". Затем он передал маленький компьютер охранникам.
– За туннелем что-то вроде стоянки. Там тебя устроит? Лютый, что молчишь?
– Вполне.
Монголец обвел глазами охранников, затем кивнул головой. Те кивнули в ответ. Автомобиль вошел в прохладный полумрак туннеля. Монголец поднял ладонь с тремя открытыми пальцами. Охранники снова кивнули. Их обходил фургон "Газель" с синей надписью "Микомс" на белых бортах. Может быть, это Лютый? "Линкольн" плавно сбрасывал скорость. Фургон ушел вперед.