Стимпанк
Шрифт:
Дэвис вскричал: «Мод!» и рухнул на землю.
Эмили перенесла все мыслимые потрясения. Преданная, обманутая, лишившаяся самого дорогого, мысленно она теперь словно пребывала в какой-то холодной разреженности, точно птичка, которую буря занесла в верхние слои атмосферы, а она обнаруживает, что каким-то образом еще может дышать и летать.
Эмили хихикнула про себя, подавляя бурлящую истерику.
Раз к Морю спозаранкуПришла с друзьями я…Русалки из ПодвалаГлазелиОдновременно с вторжением Мод в жадное море с равнины позади них будто в ответ донесся громовый рокот.
Остин поддерживал Эмили, а Крукс – Дэвиса, и так вшестером они поднимались вверх по склону, пока снова не оказались на плоской равнине с травянистым покровом. Только теперь некая зеленая Гора на среднем плане нарушала ее плоскость. Ее возможную высоту пока маскировал знакомый профиль.
Затем Гора поднялась выше пояса.
Заговорить осмелился только Уолт:
– Мы как будто разбудили кого-то…
Мгновение Гора восседала посреди Равнины на своем колоссальнейшем троне. Взгляд ее был всепоглощающ, поиски – вездесущи…
И вот она узрела людей.
Гора поднялась на ноги и пошла.
И мгновение спустя уже нависла над членами экспедиции, погружая их в холодную тень.
Гора, заметила Эмили, была гермафродитом.
Разделенная по вертикали: ее левую сторону составляла обнаженная Эмили, правую – обнаженный Уолт.
Борода и одна грудь, составные гениталии – уж не их ли возрожденная великолепная душа, каким-то образом слившаяся в вечности? Или это всего лишь удобная личина для чего-то вне их понимания?
Эмили почувствовала непостижимую мудрость, исходящую из этой Гигантской Сущности. И Сущность эта, казалось, знала, зачем они здесь, казалось, охватывала все их жизни от начала до невидимого конца, примерно так, как человек может познать и охватить весь краткий век мухи-поденки.
И от Горы исходила жалость.
Затем Колосс протянул к ним ладонь, такую же огромную и зеленую, как амхерстовский городской Выгон…
В ушах Эмили раздался рев, будто моря. Что-то налипло на ее лицо. Где она? Что произошло?
Она зацарапала то, что ее душило, и сумела его содрать.
Это была газовая маска.
Эмили с трудом поднялась на ноги.
Она находилась на борту «Танатопсиса», каковое судно все еще торчало на своих колесах посреди травянистого городского пустыря, а с его носа все еще капало шампанское. Вверху простиралось милое сердцу голубое небо, а солнце стояло в зените, как в этот час ему и полагалось. Знаковые городские здания утешительно окружали их на прежних расстояниях. Из трюма доносилось приглушенное квохтанье страусов.
Куда громче был шум толпы, собравшейся посмотреть их отбытие. Теперь приветственные
«Давай начинай!», «Когда отплывете-то?», «Я видел, как они вроде задрожали, а потом опять оказались на месте!», «Поднять паруса, сухопутные крысы!», «Где призрачный ураган?», «Покажите нам скелетики!», «Отчаливайте либо проваливайте!».
Корабельные спутники Эмили теперь тоже были на ногах. И казались ошеломленными и растерянными не меньше, чем она сама.
– О мертвецах я грезил, – сказал Уолт. – Странно это было, но теперь скрывается в тумане, все дальше, дальше…
Крукс сказал:
– Я тоже помню приключение, не поддающееся описанию. Причина только в эфире, или же это было…
– Обнял ли я моих малюток? – спросил Остин. – Ответьте мне кто-нибудь! Я не смогу вернуться к Сью, не зная…
– Где мадам Селяви? – спросил Дэвис с тревожной настойчивостью.
Теперь Эмили заметила, что медиум действительно исчезла.
Дэвис кинулся к борту и обратился к толпе:
– Кто-нибудь видел, как женщина покинула корабль? Отвечайте же, Бога ради!
«Я не видел» – «Значит, спрыгнула, раз ее на корабле нет» – «Думается, я видел, как она перелезала через борт» – «Эй! Теперь и я вроде бы припоминаю…» – «Угу, я видел, как она подобрала юбки и припустила» – «Не могла снести неудачи…»
Дэвис вернулся к остальным, устало потирая лоб.
– Просто немыслимо, чтобы Хрос скрылась… Но альтернатива… Невозможно даже подумать… Наверное, я найду ее в «Лаврах»…
Остин сказал сухо:
– Боюсь, вы более нежеланный гость там, мистер Дэвис. Как и мадам. Вся эта затея свелась к дорогостоящему и тягостному фиаско. Если вы не откажете любезно собрать ваши вещи, я буду счастлив оплатить ваш билет до Покипси.
– Уеду и я, – сказал Крукс. – Эта бесплодная вылазка в сторону от пути науки продлилась слишком долго.
– Мы с Генри тоже отправимся восвояси, – сказал Уолт. – Миллиононогие улицы Манахатты зовут меня. – Дюжий поэт обвил рукой плечи своего юного товарища, который улыбался с бездумным дружелюбием, словно просто погулял по кварталу. Затем Уолт повернулся к Эмили:
– Вы бы не подумали о том, чтобы отправиться с нами в Нью-Йорк, мисс Дикинсон? Хотя я не могу гарантировать вам легкий entree [148] в литературное общество, быть может, общество пишущей братии в Салуне Пфаффа придется вам по душе. И с небольшим везением это вполне может способствовать опубликованию ваших стихов…
148
Здесь: доступ (фр.).
Наконец-то приглашение, в чаянии которого она прожила долгие годы и от человека, относившегося к ней со всяческим уважением и восхищением.
Так почему же ее захлестнула волна отвращения?
Что-то, что она узнала, что-то об Уолте и юном Саттоне…
Нет, никакого воспоминания. Причина осталась неизвестной, но обостренное ощущение брезгливости сохранилось.
Эмили сказала холодно:
– Боюсь, мои понятия помешают моему легкому приобщению к крупам, в которых вы вращаетесь, мистер Уитмен.