Стисни зубы и умри

Гамильтон Лорел Кей

– Хорошо, тогда ответь мне, - сказала я.

Он посмотрел на меня без намека на дружелюбие.

– Нет. Нет, я не сделал того, что Нарцисс так сильно желает. Я не сделал его своим зверем зова, но если бы сделал и пришел в его постель, как он хочет, то он был бы готов оставить Сент-Луис и следовать за мной, куда бы я ни направился.

Я не знала, что на это ответить.

– Нарцисс, наверное, влюблен как кошка, раз готов ради тебя покинуть безопасный город и бороться за контроль в другом месте.

Ашер засмеялся,

и если смех Жан-Клода мог быть чувственным и сексуальным, в смехе Ашера чувствовалась печаль, словно тускнеющий свет. На миг мое сердце зашлось от боли.

– Я не уверен, что Нарцисс способен на любовь, но он действительно хочет меня. Достаточно сильно, чтобы разрушить все, чего он достиг, если я стану его - во всех смыслах этого слова.

У меня появилось ощущение, что об этом говорилось не единожды, но для меня это было новостью. Я посмотрела на Жан-Клода и сказала то, что думала.

– Как давно ты знаешь о предложении Нарцисса?

– Достаточно давно, - ответил он.

– И когда вы собирались сказать мне об этом?

– Он не мог рассказать тебе, - сказал Ашер, - потому что это заставило бы его раскрыть и причину, по которой я хочу уйти, а этот разговор - последнее, чего он хотел бы. Не так ли, мой хороший? Ах, да, теперь ты больше не мой красавчик; больше нет...

– Что это значит?
– спросила я.

– Это значит, что если я не могу быть любимым, то я хочу, чтобы меня уважали, как Мастера вампиров со своими собственными зверями зова.

– Я все еще не понимаю ни слова, ребята, просветите меня, - сказала я.

– Я хочу официального приветствия, - сказал Ашер.

– Мы все здесь друзья, mon ami, - напомнил Жан-Клод.

– Нет. Нет, мы не друзья, - сказал Ашер.
– Я или Мастер и твой заместитель, или нет. Если я являюсь тем, кем думаю, то это мое право - требовать официального приветствия от всех в комнате.

– Я не думаю, что это дело касается Джей-Джей, - сказал Джейсон.

Мы все посмотрели на него. Я не знала, что сказать на это заявление, но Жан-Клод нашел слова.

– Ты совершенно прав. Она - наш гость, и это ее не касается.

– Я сейчас устрою ее и вернусь, - сказал Джейсон, уводя ее за занавес в сторону прихожей. Она что-то спросила у него тихим серьезным голосом. Он только покачал головой.

– Почему ты требуешь официального приветствия от всех? Разве это не то, что мы делаем для наших приезжих гостей или других доминантов и Мастеров? Мы же не здороваемся так друг с другом?

Ашер посмотрел на меня - лицо, наполовину скрытое волной волос, голубой шелк - красота и надменность. Но я знала, что были и эмоции, которые он прятал в глубине души. Он пришел к нам именно таким, как щитом загораживаясь своей красотой, когда он боялся, что что-то причинит ему слишком сильную боль.

Это заставило меня посмотреть над головами охраны на картину над камином, вокруг которой был построен дизайн всей комнаты. На ней были изображены

Жан-Клод и Ашер, и их покойная подруга Джулианна, еще в то время, когда все одевались так, словно вышли из "Трех мушкетеров" Дюма.

Ашер на полотне был белоснежно-золотым совершенством, Джулианна сидела перед ним, а Жан-Клод стоял за ними обоими, уже тогда одетый в присущем ему черно-белом стиле. Ашер на картине был без шрамов, и художник поймал то же высокомерие, которое я видела перед собой сейчас.

– Когда ты говоришь, что это должны быть все, кто находится в комнате, ты на самом деле имеешь в виду всех до одного?
– спросила я.

– Да.

– Жан-Клод?

– Мы часто ведем себя здесь неофициально, но, как Мастер, он имеет право на официальное приветствие каждый раз, когда входит, - сказал Жан-Клод.

– Официальное приветствие - это как помериться причиндалами, - сказала я.
– Мы не должны делать это друг с другом.

– Я думал, что не должны, - сказал он, и его лицо ничего не выражало, не давая мне ни единой зацепки. Дерьмо.

Я повернулась к Ашеру.

– Ты всерьез собираешься заставить всех нас это делать?

– Да, - ответил он.

– Но почему?
– спросила я.

– Потому что я могу.

Я озадаченно глазела на него где-то с минуту, а затем произнесла:

– Ладно... и как это делается?

– Тот, кто считает меня доминантом, должен приветствовать меня, а тот, кто чувствует, что доминирует или равен мне... что ж, как пойдет...

– И как может пойти?
– спросила я.

Мика ответил вместо него:

– Смотря кто предложит свою плоть и кровь.

– Приветствие - просто формальность, - сказала я.
– Тот, кто покоряется, предлагает кровь, вампир или оборотень нюхает или целует эту точку, и мы двигаемся дальше.

– Так происходит не всегда, ma petite, - заметил Жан-Клод.

– А что еще?
– спросила я.

– Ты же знаешь, что некоторые вампиры используют этот способ, чтобы помериться силами друг с другом.

– Да, я это видела.

– Ритуал - в предложении крови. Доминирующий или Мастер может принять то, что ему предлагают. Так это было много веков назад. Мастер выбирал одно из предложений и кормился, так что, подчиняясь, ты даешь ему право выбрать тебя для кормления.

– Но мы так не делали, когда нас посещали Мастера других городов, - напомнила я.

– Ашер ссылается на свои права, и это в рамках его прав, - Жан-Клод взмахнул рукой, и охранники расступились, чтобы вампиры могли видеть друг друга.
– Это то, что ты хочешь получить?

– Да, - повторил он, и его голос не сулил ничего приятного.

– Я чувствую себя так, словно мы вступили в бой, про который ничего не знаем. Если мы предлагаем нашу плоть и кровь, то я хочу знать, почему.

– Ты можешь предложить ее, Анита, если считаешь меня доминантом. А ты так не думаешь.